Дом Цепей

— Меня насторожило совсем не это, Карса Орлонг, — задумчиво проговорил Делюм. Несмотря на сытный ужин, лицо воина было на редкость мрачным. — В общем-то, все древние легенды повествуют о временах, мало отличающихся от наших. Ты прав: тогда героев было больше, да и подвиги они совершали более величественные. Но суть в другом: сказания — это еще и свод правил. Это наставления о том, какими надлежит быть теблорам.

— Вот что, Делюм Торд, я не вчера вылез из колыбели, — язвительно бросил ему Карса. — И представь себе, про то, что в сказаниях заключен свод правил, я тоже знаю.

— А письмена на стене объясняют, почему у нас такие правила, — не обращая внимания на колкость, невозмутимо произнес Байрот.

— До чего же вы оба меня утомили, — вздохнул Карса.

— Наши далекие предки вели обширные войны и терпели поражение за поражением, — продолжал Делюм, будто и не слыша его замечания. — Наконец их осталась всего горстка. Мы знаем, скольких наших братьев и сестер родители принесли в жертву Ликам-на-Скале. Эти младенцы родились семипалыми, безглазыми или с какими-то другими уродствами. То же самое происходит среди собак и лошадей. И ты, воитель, не хуже нашего знаешь, что причина в кровосмешении. Мы варимся в собственном соку: все наши дети — потомки близких родственников. Такова тяжкая правда. И тот, кто высекал письмена на стене, знал, что угрожает нашему народу. Он стремился постепенно очистить нашу мутную кровь. А теблоры объявили его изменником. Эта пещера хранит свидетельства о древнем преступлении.

— Мы — павший народ, — сказал Байрот и вдруг рассмеялся.

— Что тебя так рассмешило, Байрот Гилд? — встрепенулся Делюм.

— Если я попытаюсь объяснить тебе это, Делюм Торд, все веселье пропадет.

От смеха Байрота по спине Карсы поползли мурашки.

— Вижу, вы оба не поняли настоящий смысл всего этого.

— Не ты ли, Карса Орлонг, недавно называл все это полным бредом? Ну что ж, просвети нас.

— У тех, кто пал, остается в жизни единственный смысл: подняться снова, — сказал Карса. — В давние времена теблоры познали горечь поражения и едва не были уничтожены полностью. Пусть так было когда-то. Нынче народ теблоров многочислен. И мы не ведаем поражений. Кто из низинников отважится вторгнуться в наши пределы? И теперь наступает время вернуть себе древнюю славу. Теблоры должны вновь подняться как единый народ.

— А кто поведет нас? — язвительно спросил Байрот. — Кто объединит племена?

— Умерь пыл! — загремел на него Делюм. Глаза воина сверкали от возбуждения. — В твоих словах, Байрот Гилд, я слышу зависть. Прежде ты никогда так не вел себя. После того, что мы трое успели совершить, после подвигов нашего воителя, неужели ты по-прежнему отважишься утверждать, что герои древности недосягаемо высоки? Нет, Байрот! Карса Орлонг теперь стал равным тем героям. Да и мы с тобой тоже.

Байрот лениво привалился спиной к дереву, вытянув ноги поближе к огню.

— Как скажешь, Делюм Торд.

В свете костра было видно, что Байрот продолжает улыбаться.

— Карса Орлонг, ты спросил: «Кто из низинников отважится вторгнуться в наши пределы?» Мы оказались в пустой долине. Это теблорские земли, но теблоров здесь нет. Кто же выгнал их из селений? Быть может, народ теблоров вновь познал поражение?

Вопрос этот заставил всех троих надолго умолкнуть. Потом Делюм встал и подкинул в костер дров.

— Может статься, что среди сунидов просто нет героев, — тихо произнес он.

— Конечно, среди сунидов нет героев! — с готовностью подхватил Байрот. — Среди всех теблоров только три героя. Как по-твоему, этого достаточно?

— Три лучше, чем два, — резко ответил ему Карса. — Но, если что, хватит и двух.

— Карса Орлонг, я молю Семерых богов, чтобы твой разум всегда оставался свободным от сомнений.

Воитель вдруг почувствовал, что пальцы его впились в рукоятку меча.

— Я понял твой намек, Байрот. Хочешь сказать, что я унаследовал кое-какие отцовские качества, и прежде всего — слабость Синига? Ты в этом меня упрекаешь?

Байрот посмотрел на него и медленно покачал головой.

— Твой отец не из слабых, Карса Орлонг. Если уж говорить о сомнениях, они касаются Палика и его героического похода к Серебряному озеру.

Карса вскочил на ноги, готовый замахнуться мечом.

Байрот не шевельнулся.

— Ты не видишь того, что вижу я, — негромко произнес он. — В тебе, воитель, скрыты черты характера, присущие твоему отцу. Каюсь: я покривил душой, ибо вовсе не хочу, чтобы ты избавился от сомнений. На самом деле я молюсь, чтобы ты познал сомнения, ибо они закалят тебя мудростью. Герои наших сказаний… они были ужасны. Они были просто чудовищами. И знаешь почему? Потому что не испытывали неуверенности.

— Встань напротив меня, Байрот Гилд. Я не могу убить тебя до тех пор, пока ты безоружен.

— Я не приму вызов, Карса Орлонг. Моя спина изнежена соломенной подстилкой, и вдобавок я не считаю тебя своим врагом.

Делюм потушил костер, засыпав его горстями земли.