Дом ста дорог

— Я, конечно, знал, что волшебники — самые беспокойные гости, — заметил король по дороге в библиотеку, — но не подозревал, что они с детства такие. Сущее бедствие для матерей, я полагаю.

* * *

Через полчаса Чармейн уже брела к домику двоюродного дедушки Уильяма, тихая и робкая, как златовласый Блик. Бродяжка трусила следом.

— Уф, — вздыхала девочка. — Знаешь, Бродяжка, за последние три дня я пережила больше, чем за всю жизнь.

Чармейн шла по дороге, погружённая в собственные мысли и безразличная ко всему. С одной стороны она радовалась, что король доверил ей чтение счетов и писем; с другой же стороны, ей хотелось работать с книгами. Девочка обожала коротать дни за чтением какого-нибудь увесистого древнего томика в кожаном переплёте с сухими пожелтевшими страницами, и она всю жизнь мечтала именно о такой работе. Но не важно. Скоро она вернётся домой к двоюродному дедушке Уильяму и окунётся в «Жезл с двенадцатью ветвями» или, ещё лучше, в «Воспоминания экзорциста»: подобные книги стоит читать только днём. А может она выберет себе какую-нибудь другую книжку, как знать.

Чармейн настолько погрузилась в мечты о предстоящем вечере в компании интересной книги, что не заметила, как дошла до дома. Под конец пути ей правда пришлось взять Бродяжку на руки, потому что та едва брела и всё время останавливалась, чтобы отдышаться. С собачкой на руках девочка распахнула железные воротца и на садовой дорожке столкнулась с Ролло, хмуро взиравшим на неё своими тёмно-синими глазками.

— Чего тебе? — бросила Чармейн, всерьёз задумавшись, а не забросить ли Ролло в кусты гортензии. Рост кобольда прекрасно подходил для подобной затеи, даже если швырять его одной рукой, а другой держать Бродяжку.

— Цветочки, которые ты раскидала на столе, — недовольно засипел Ролло, — думаешь, я стану их насаживать обратно или что?

— Нет, конечно, не думаю, — ответила девочка. — Я просто сушу их на солнце, а потом заберу в дом.

— Хех! — фыркнул кобольд. — Украшеньица решила сделать? А что тебе скажет волшебник?

— Не твоё дело, — надменно бросила Чармейн и направилась к двери, заставив Ролло отскочить с дороги. Он что-то прокричал ей вслед, но она даже не обратила внимания — наверняка, очередная брань. Девочка вошла в дом и захлопнула за собой дверь.

В гостиной к затхлому духу прибавился отчётливый запах сырости и плесени, словно где-то в углу появилось небольшое болотце. Чармейн опустила Бродяжку на пол и принюхалась. Собака тоже потянула носом воздух. Из-под двери, ведущей на кухню, показались бурые пальцы набегающей воды. Бродяжка осторожно подошла нарастающей луже и понюхала её. Чармейн так же осторожно подошла и потыкала воду пальцем — захлюпало. Из кухни ползло самое настоящее маленькое болотце.

— Ох, что там Питер учинил на этот раз? — воскликнула девочка и распахнула кухонную дверь.

Водная гладь, скрывающая глубину не более пяти сантиметров, покрывала весь кухонный пол. Девочка заметила, что нижняя часть всех шести мешков у раковины напрочь вымокла.

— Силы небесные! — завопила Чармейн, захлопнула дверь, открыла снова и повернула налево.

В коридоре тоже царил потоп. Солнце кидало на водную гладь свои лучи, оставляя на ней блики и рябь. Судя по расходящемся от ванной комнаты дугам, источник наводнения следовало искать именно там. Чармейн свирепо прошлёпала к двери в ванную. «Всё, чего я хотела, — это прийти, сесть поудобней и спокойно почитать книжку, — кипела про себя девочка, — так нет же, прихожу домой, а тут — потоп!»

Промокшая фыркающая Бродяжка с несчастным видом последовала за девочкой. Едва Чармейн добралась до двери, как та неожиданно распахнулась, и в проёме возник Питер, с обеспокоенным видом потирающий свой мокрый лоб. Он был босиком с закатанными до колен штанинами.

— Как здорово, что ты вернулась, — заговорил он, прежде чем девочка успела вставить хоть слово. — Труба прохудилась и дала течь. Я использовал шесть разных заклинаний, чтобы заделать её, но они лишь перемещали трещину в другую часть трубы. Я как раз собирался отключить подачу воды на том заросшем баке, — ну хотя бы попытаться, — но раз ты здесь, полагаю, ты придумаешь что-то получше.

— Какой ещё бак? — переспросила девочка. — А, ты о той штуковине с синей накипью. С чего ты взял, что она как-то поможет? Вода и так уже повсюду!

— А что ещё я мог поделать? — огрызнулся парень. — Вода же откуда-то подаётся, так почему бы не остановить её? Я думаю, где-то должна быть задвижка…

— Ты просто безнадёжен! — бросила в ответ Чармейн. — Дай посмотреть, что там.

Она оттолкнула Питера и, поднимая небольшие волны, прошествовала в ванную комнату.

На трубе между раковиной и ванной зияла продольная течь, через которую весёлым фонтанчиком брызгала вода. Вдоль металлической поверхности трубы виднелись шесть серых пузырей — по-видимому, неудачные заклинания Питера. «Всё он, его вина! — сердилась про себя девочка. — Он нагрел трубы докрасна — и вот, пожалуйста! Чёрт знает что!»

Чармейн подскочила к бреши в трубе и, заложив её обеими ладонями, приказала:

— Остановись!