Дом Солнц

Волчник внимательно следила за пленным: вдруг ненароком выдаст свои истинные чувства? Жаль, нельзя было прочесть его мысли — через стазопузырь мозг не просканируешь.

— Раз ты думаешь, я из Дома Мотыльков, обсуди это с ними.

— Да, — глубокомысленно изрекла Волчник, — ты из них, из любителей двигать звезды. — Без предупреждения она вернула рычаг на прежнее место, сковав шаттерлинга-злодея параличом стазиса.

Неподвижность пленного мы видели даже под синхросоком, ведь у него кратность замедления в тысячу раз превышала нашу.

— Хочу сразу посмотреть, Шашечница он или нет, — заявила Волчник. Свет, лившийся в узкие оконца у нее за спиной, теперь падал совершенно иначе.

— В космотеке наверняка есть поименный список шаттерлингов Дома Мотыльков. Не факт, что мы узнаем нашего фигуранта — как и мы, они меняют внешность, — но проверить стоит, — сказал Аконит.

— Вот и займись, — велела Волчник. — Погибших и пропавших без вести не забудь.

Аконит коснулся своего хронометра, вернул себя в нормальное время и быстрее молнии полетел к выходу. Дверь открылась, закрылась, на миг показав сумеречное небо, а через пару субъективных секунд Аконит уже опять сидел на своем месте и замедлялся.

— Имя пробил, — отрапортовал он. — Это шаттерлинг Линии Шашечницы, зовут его Вилохвост. Считается погибшим десять циклов назад по их исчислению.

— Примерно так же, как Синюшка, — отозвалась Волчник. — Значит, их уже двое — шаттерлинги, которых считали погибшими, а они живы-живехоньки. Думаю, стоит и оставшимися двумя заняться — вдруг услышим ту же историю?

— Хочу задать этому Вилохвосту один вопрос, — вмешался я.

— Какой еще вопрос? — не взглянула, а прямо зыркнула на меня Волчник; даже не верилось, что недавно эта девушка благодарила меня за спасение.

— Хочу спросить, не слышал ли он о Доме Солнц?

— Нет такой Линии, — отрезала Волчник.

— Но мне хотелось бы увидеть его реакцию.

— Зачем? Что, по-твоему, он может сказать? Синюшка Дом Солнц не упоминал.

— Подозреваю, что в бойне задействован некий Дом Солнц. О нем говорил Геспер, хотя из-за провала в памяти не мог восстановить, откуда взялось это название.

— Разве Линия может существовать тайком от всех? — удивился Горчица. — Мы знаем, кто мы, знаем, кто в Союзе, знаем, кого исключили. В нашей истории нет места для Линии-невидимки.

— Вдруг Линия появилась лишь недавно и не попала в космотеки? — предположил Маун.

— Вопрос задать можно, — поддержала Донник, подавшись вперед. — По-моему, Лихнис прав: факты дружно указывают на связь бойни с Вигильностью. Геспер тоже интересовался Вигильностью. Была бы у нас в запасе тысяча лет — отправили бы туда экспедицию вопросы задавать. Но времени нет, поэтому ограничимся тем, что можно выяснить на Невме.

Я глянул на хронометр — стрелка крутилась как бешеная. В замедленном режиме, указанном Волчник, мы провели четыре минуты, а в реальности прошло почти шесть часов.

— Спроси его, — не выдержал я.

Волчник снова зыркнула на меня — не любит, когда ей указывают, — тем не менее рычаг дернула и кратность сжатия снизила.

— Развлекаетесь? — подначил пленный.

— Ты Вилохвост из Линии Шашечницы, — начала Волчник. — Тебя считают погибшим: хотел, мол, пронестись через дважды вырожденную бинарную систему, да с приливными силами напутал. По крайней мере, так утверждают космотеки.

— Тебе виднее.

— Еще бы. — Волчник обожгла меня гневным взглядом. — Вилохвост, есть один вопрос. Расскажи про Дом Солнц.

— Такого нет.

Ответ получился слишком поспешным, это почувствовали все.

Глава 16

Каскад и Каденция стояли на коленях над искореженным Геспером. На «Серебряные крылья зари», то есть на орбиту Невмы, мы поднялись два часа назад. С тех пор живые роботы не отходили от раненого, и их пальцы без устали ощупывали место, где бедняга Геспер слился воедино с обломком корабля. Они не разговаривали и почти не шевелились — только бешеный танец огоньков за стеклянными панелями указывал на активность. Со дня нашей высадки на Невму Геспер совершенно не изменился, по крайней мере внешне. У него огоньки по-прежнему напоминали затухающие угли и едва двигались. Каскад и Каденция не просто касались его, а словно погружали пальцы в золотую броню. Можно было подумать, что она мягче и податливее глины. Хотя оба человека-машины отстранились — медленно и синхронно, — отпечатков на золотых пластинах не осталось.

Каденция обратила ко мне прекрасное серебряное лицо:

— Портулак, Геспер жив. Тяжелое ранение вынудило его защитить свой интеллект, сконцентрировать сознание, превратив себя в слабо мерцающий светоч ума и памяти. Спасти его можно, только не здесь.

— Тогда где? На Невме?

— Там тоже ничего не получится, — ответил за нее Каскад. Его певучий голос успокаивал и ободрял, даже когда новости были откровенно ужасными. — Геспера нужно вернуть в Кольцо Единорога, к машинному народу. Там его полностью восстановят и вознаградят за труды.

Путь в Машинное пространство займет десятки тысячелетий, обратный — еще столько же, если Геспер вообще вернется. Даже мне, шаттерлингу, привыкшему мерить время циклами, такой срок казался бесконечным.