Дом Солнц

Повисло молчание. Роботы стояли неподвижно, но огоньки за стеклянными панелями в их головах кружились, как безумные светлячки. Видимо, в моем присутствии велась тайная беседа на недоступной мне скорости. Секунды тишины по меркам машинного разума наверняка равнялись годам бурных дебатов.

«Они умнее нас, — подумала я. — Умнее, сильнее, быстрее. Скоро наступит момент истины: мы или они».

— Мы поднимемся на ваш корабль и осмотрим Геспера, — предложила Каденция.

— Попробуем наладить с ним контакт, — добавил Каскад. — Если не получится, спустите его на Невму и покажете Фантому.

Меня захлестнула радость пополам с замешательством. Пусть осмотрят Геспера, нельзя лишать их шанса пообщаться с ним. Может, он объяснит им, чего именно хочет?

— Спасибо, — ответила я, собравшись с мыслями. — Я очень вам благодарна.

— Вы думали, мы станем мешать вашим планам? — мягко спросил Каскад.

— Если бы вы отказались помогать, я бы не обиделась. Для нас Геспер гость, а для вас — соплеменник. Если бы вы решили, что у вас больше прав на него, я бы… Я бы не спорила.

— Но огорчились бы, — подсказала Каденция.

— Да, я чувствовала бы, что подвела Геспера.

— Мы этого не допустим. Вы столько заботились о Геспере, большое спасибо. — Каскад глянул на свою серебристую подругу, потом на меня. — Портулак, когда можно подняться на ваш корабль?

— Как только я получу разрешение Линии вывести шаттл на орбиту. Проблем возникнуть не должно, но пару часов это занять может.

— Тогда ждем ваших указаний, — с поклоном проговорила Каденция.

Глава 15

Во второй половине нашего первого дня на Невме из стазиса вывели трех оставшихся шаттерлингов. На большую посадочную площадку, где накануне встречали нас, они вышли оглушенными, настороженными, словно не верили в счастливый поворот судьбы. Будто очнулись от одного сна и решили, что попали прямехонько в другой, который может оборваться в любую минуту.

После торжественной встречи с чиновниками Невмы, шаттерлингами и другими гостями — не такой пышной, как вчера, только Люцерна, Донник и Маун не могли этого знать — они подошли к нам с Портулак.

— Лихнис, Аконит нам все рассказал, — начала Донник. — Не знаю, как вас благодарить.

— Вы сделали бы то же самое, — отозвался я.

— Хотелось бы так думать, но уверенности нет. Главное — вы это сделали риску вопреки. Портулак, Лихнис, спасибо! Теперь я горжусь тем, что принадлежу к Линии Горечавки.

— Тут о наказании поговаривают, — сказал я, глянув через плечо, чтобы проверить, нет ли поблизости Чистеца. — Друзья нам с Портулак ох как нужны — вдруг нашу судьбу будут решать голосованием?

— Не верю, что они серьезно, — заявил смуглый красавец Маун.

— Увы, это так, — заверила Портулак. — Но если у нас есть союзники, все не так плохо.

— Союзников у вас больше, чем вы думаете, — вмешалась Люцерна и пристально взглянула на спутников. — Синюшка и другие… Что стало с ними?

— Они здесь и по-прежнему в стазисе, — ответил я. — Волчник поручено провести допрос.

— У нее получится, — хмыкнул Маун.

— Тебя послушать, это плохо.

— Синюшку она допрашивала… с особым усердием, — проговорила Донник, понизив голос.

— Ну, я бы тоже усердствовала, — призналась Портулак.

— Не так, как Волчник. Ее чуть ли не сдерживать пришлось. Не хотелось, чтобы пленный погиб, не сообщив ничего полезного. Ей всех поручили?

— За ней присмотрят, — пообещал я.

— Хорошо бы, — проговорила Люцерна. — На Синюшку нам всем плевать, пусть хоть тиграм его скормят. Но прежде надо развязать мерзавцу язык.

Тот день был богат событиями. Минуарция готовилась извлечь мою нить из воспоминаний выживших, что каждому из нас сулило безболезненную, но долгую процедуру считывания памяти. Сложность заключалась не в устройствах, благо имелись стандартные схемы для синтезатора, а в том, как организовать нас, чтобы уложиться в несколько дней, а не в полмесяца. В знак доброй воли и своей откровенности первым на проверку явился я.

— Лихнис, тебя я могу пропустить, — сказала Минуарция, когда мы остались вдвоем в комнате, отведенной ей для работы. — Спасибо за готовность, но между нитью и воспоминаниями о тех же событиях в основной твоей памяти возникнет противодействие. Никогда не понимала, зачем Линия обязывает нас получать копии собственных нитей.

— Традиция, — отозвался я, — а еще профилактика диверсий. Задумай я подсадить какую-то гадость в головы братьев-шаттерлингов, неминуемо заразил бы и себя.

— Ну, если бы ты вредил сознательно, то принял бы меры предосторожности.

— Да, но так хлопотнее, а значит — рискованнее. В общем, думаю, традиция больше символическая, чем практическая. Так ты собираешься меня сканировать?

— Да, если у тебя нет других дел. Или хочешь посмотреть, как развлекается Волчник?

— Неужели я слышу подкол?

Минуарция сморщила нос, словно в комнате дурно пахло:

— Давай попробуем. Если отношение сигнала к помехам будет невыгодно низким, я тебя отсекаю.

— Даже звучит больно.

— Ложись сюда! — с преувеличенной строгостью велела Минуарция.

Она знала, что нравится мне, и в любом нашем разговоре сквозило некоторое напряжение. По-моему, я ей тоже немного нравился.