Дом Солнц

— Подбитый корабль прошел рядом с моим. У врагов могли остаться запасы энергии и оружие, которые пригодились бы нам, поэтому мы решили отключить защитную оболочку и выслать шаттл. Да, затея рискованная, и да, без споров у нас не обошлось. — Волчник в упор посмотрела на Аконита. — Я возражала, но в конечном счете мы поступили правильно. Полезного там оказалось не много, зато взяли в плен четверых. Трусы! — презрительно ухмыльнулась она. — Будь у них хоть капля нашей храбрости, покончили бы с собой, только бы не попасть в наши руки.

— Мы тотчас погрузили их в стазис, — продолжил Аконит. — Стазокамеры у нас допотопные, но других нет, а оставлять пленных в реальном времени было опасно. Они могли сбежать, подать сигнал своим или совершить самоубийство.

— А прежде чем запереть? — уточнила я.

— Допросили как могли, но ничего путного не добились.

— Только от Синюшки, — подсказала я.

— Синюшка раскололся уже после стазокамеры.

Волчник нажала на участок слева от дверцы — показалась секретная панель с массивными латунными ручками, витиевато украшенными датчиками и шкалами. Главный рычаг поворачивался вправо на девяносто градусов. В данный момент его выставили на четыре пятых шкалы, на отметку сто тысяч. Значит, одна секунда в стазисе равнялась суткам за пределами стазокамеры. Если логарифмический рычаг повернуть до отказа, кратность сжатия времени возрастала до миллиона, но на такое шли лишь с суперсовременными устройствами и в экстренных случаях.

— Сейчас он безопасен, — сказала Волчник, поглядывая на Марцеллина, — но, когда мы попробовали вывести его из стазиса, стало пропадать защитное поле. Поэтому мы держали его на низком уровне, чтобы замедлиться до такого же синхросоком и допросить, но на больший риск не пошли.

— Я вас не виню, — сказала я. — А что с другими?

— Риск тот же, если не больше. Стазокамера Синюшки лучшая из четырех — остальные три еще допотопнее. — Волчник закрыла панель и захлопнула узорчатую дверь. — Его лучше не трогать, пока не долетим до убежища. Там попросим технической помощи у других членов Линии.

— У горстки выживших, — уточнила я.

— В убежище нас ждут другие шаттерлинги, — уперлась Волчник. — Хочешь — считай меня наивной, только если бы я в это не верила… я покончила бы с собой. Акт самоуничтожения совершила бы.

— Мы все в это верим, — успокоил ее Лихнис.

— Портулак знает, что сказал нам Синюшка? — спросил его Аконит.

— Да, знает.

— И что вы об этом думаете?

— Я хотел бы лично потолковать с ним.

— Потолкуешь, братан, всенепременно потолкуешь, — мрачно улыбнулся Аконит.

— Я верю Синюшке, — заявила я. — Выслушивать такое неприятно, только зачем ему выдумывать эту странную подробность? Раз сказал, значит у Синюшки на то веские основания. В любом случае это не делает Лихниса вражеским сообщником.

— А что об этом говорит Менинкс? — полюбопытствовала Волчник.

— В последнее время доктор не слишком разговорчив, — ответил Лихнис.

— Доктор Менинкс умер, — пояснила я и добавила: — Резервуар сломался.

— Ну и совпадение! — выпалил Аконит, содрогнувшись.

Лихнис аж руками заслонился:

— Я не виноват! Мне строго запретили касаться его резервуара, и я не касался.

Аконит по-свойски похлопал его по спине:

— Если хочешь, я взгляну. Только я не раз сталкивался с водными тварями и заранее знаю, что увижу, — ржавеющую развалюху, напичканную доисторическими устройствами, которая вот-вот отдаст концы.

— Спасибо, — отозвался Лихнис, явно огорошенный таким предложением.

— Видишь, и от Аконита польза есть, — сказала Волчник.

Тут я и получила мысленное сообщение от «Серебряных крыльев» — пришли важные новости.

Мы смотрели на параллелепипед, разделенный зеленой координатной сеткой на кубики. С одной стороны изображались иконки наших кораблей, так близко друг к другу, что напоминали одну сдвоенную, с другой — размазанное световое пятно, обозначающее гелиопаузу системы, которую мы только что покинули. За гелиопаузой влияние звезды несущественно, то есть начинается межзвездное пространство. Посредине были иконки трех кораблей, гнавшихся за Лихнисом с тех пор, как он спас Волчник и остальных.

— Про три корабля мы и так знали, — сказал Аконит. — Может, я туплю, но, хоть убей, не понимаю, из-за чего весь сыр-бор.

Мы вчетвером перебросились на мостик «Серебряных крыльев» и стояли вокруг главного дисплеера.

— Сыр-бор из-за того, что один догоняющий отрывается от двух других, — пояснила я.

Аконит почесал подбородок:

— Вот ты сказала — и я сам увидел… Это впрямь странновато.

Иконки догоняющих напоминали вытянутый треугольник с вершиной — ускоряющимся кораблем. Мы буквально ели глазами дисплеер и через пару минут заметили, что координатная сетка ползет слева направо, а магнитопауза исчезает из виду.

— Резерв мощности, если он был, они уже исчерпали, — пояснила я. — Объяснение тут лишь одно: третий корабль — «Вечерний». Лихнис, ты говорил, что видел, как его уничтожили, но получается, «Вечерний» уцелел.

— Выдержал прямое попадание гомункулярной пушки? — удивился Лихнис.

— Я не утверждаю, что корабль не пострадал.

— Геспер на связь не выходил? — спросила Волчник.