Дом сестер

— Но оказалось, что они о нем знали, — пробормотала Фрэнсис.

Маргарита кивнула.

— Я думаю, кто-то его предал. В любом случае, они не теряли время. Он выглядел ужасно бледным, когда уходил с ними. Я видела, сколько страха было в его глазах.

Никто не знал, что сказать. Любой утешительный комментарий прозвучал бы смешно. Даже наивной Виктории было понятно, что муж Маргариты имел все основания испытывать подобный страх.

— Потом я навела справки и узнала, что они увезли его в Германию. В концентрационный лагерь под Мюнхеном. Он называется «Дахау».

— В таком лагере наверняка тяжелые условия, но это определенно можно пережить, — предположила Фрэнсис. — Немцы не будут уничтожать каждого, кто им чем-то не угодил. В какой-то момент они его отпустят. Да и, возможно, все и без того быстро закончится. Гитлер не может побеждать всегда. Когда-нибудь этому придет конец.

— К сожалению, я знаю, что дела обстоят хуже, чем это можно представить, — сказала Маргарита. — Мой муж мне рассказывал. Они систематически убивают людей в лагерях. Это будет чудо, если он останется жив.

— Не говорите такие страшные вещи! — воскликнула Виктория.

Маргарита бросила на нее холодный взгляд.

— Нужно смотреть на факты трезво. В таком случае, как этот, нельзя целиком поддаваться отчаянию, но и не следует питать слишком большие надежды. Я стараюсь держаться где-то посередине.

— Мне в любом случае кажется разумным ваше решение уехать из Франции, — сказал Чарльз.

— Да?.. А вот я кажусь себе дезертиром. Через две недели после того, как моего мужа арестовали, раздался анонимный звонок. Какой-то мужчина предупредил: на следующий день меня арестуют. До сих пор не знаю, кто это был. Полночи я колебалась. Я не хотела бросать мужа на произвол судьбы. Подумала: «Если они меня арестуют, то, возможно, мы опять с ним увидимся. И тогда по меньшей мере будем переносить все невзгоды вместе». Но потом сказала себе: «Я не могу быть уверенной в том, что попаду в тот же самый лагерь. И если меня арестуют, я уже ничего не смогу сделать». Ранним утром я собрала немного вещей и поехала к своим друзьям. Потом через Испанию и Португалию приехала в Англию.

— А почему вы оказались именно в Йоркшире? — спросила Фрэнсис.

— В Бредфорде жила одна моя дальняя родственница. Кузина моей матери третьей или четвертой степени. И я вспомнила о ней. Но, как выяснилось, за это время она умерла. Так я оказалась здесь, наверху, и подумала, почему бы и нет. Я хотела найти себе пристанище в какой-нибудь небольшой деревушке, потому что так выйдет дешевле. То, что я попала в Дейл-Ли, было случайностью. — Маргарита пожала плечами. — Здесь так же хорошо, как и в любом другом месте, не так ли? Правда, у меня остается не так много времени, чтобы найти работу. Еще примерно четыре недели — и у меня закончатся деньги. Возможно, я все же ошиблась, приехав в деревню… В городе, наверное, больше возможностей.

— Мы вам что-нибудь подберем, — сказала Фрэнсис.

— В Париже я преподавала в школе, — объявила Маргарита, — математику и биологию. К сожалению, здесь мне это вряд ли пригодится. Но, может быть, я могла бы давать детям частные уроки французского языка?

Фэнсис не хотела говорить ей, что во всей округе не было детей, которые учили бы французский язык. В двух семьях, где обращали внимание на образование — в их собственной и в семье Ли, — все дети уже выросли. А так здесь жили одни крестьяне. И в воспитании своих потомков они придавали значение совсем другим ценностям, нежели французский язык.

Виктория удивила всех, когда заявила, что сама с удовольствием стала бы брать уроки. Она учила в школе французский и преуспела в нем.

— Но… — начала Фрэнсис, однако Виктория перебила ее непривычно резко:

— Я хочу освежить свои знания. Если они вообще еще сохранились. Я целую вечность ни слова не говорила по-французски.

Позднее, когда Маргарита ушла, она сказала Фрэнсис:

— Ей нужна помощь, но она слишком горда, чтобы просто взять деньги. А если я буду брать уроки, то, по крайней мере, смогу немного поддержать ее. Это страшно, что ей приходится испытывать, ты не находишь? Я не смогла бы вынести эту неизвестность.

— Ей не остается ничего другого, — сказала Фрэнсис и добавила чуть недовольно: — Ты удивляешь меня, Виктория. Я и не знала, что ты так много думаешь о других людях. Должно быть, ты ей симпатизируешь?

— Я считаю, что она красивая и образованная. Кроме того… — Виктория запнулась, потом продолжила: — Кроме того, я очень одинока. Мне нужно как-то отвлечься. Уроки французского могли бы скрасить мою повседневную жизнь.

— Ну, тогда вы взаимно заинтересованы в этом, — заключила Фрэнсис.

Она тоже находила Маргариту симпатичной и очень умной, но спрашивала себя, может ли действительно возникнуть дружба между ней и Викторией. Неужели Маргарита почувствует симпатию к ее вечно ноющей сестре?