Дом с неизвестными

– Не знаю, – повторил Мирзаян. – Аристархов упомянул в устном отчете о том, что на самом деле Мария не выезжала за пределы Московской области. Думаю, вам надо у него поинтересоваться, где она кувыркалась. Мне он на этот вопрос отвечать отказался.

Все это Анастас Александрович выговаривал с нескрываемой обидой и ненавистью. Потом кивнул на фото спящего Сергея и зло процедил:

– Гаденыш! Еще и денег содрал порядком…

– Адрес его назвать можете?

– Нет, мы связывались по телефону.

– Диктуйте номер…

Адрес Аристархова по номеру телефона дежурный по Управлению выяснил довольно быстро. Егоров, Васильков и два сотрудника оперотряда из Безбожного переулка помчались прямиком в ведомственный дом по улице Герцена.

Двум другим сотрудникам Старцев приказал остаться в квартире Мирзаяна. Они должны были задерживать всех, кто позвонит в дверь или попытается открыть ее ключом. Сам же Иван повез арестованного заместителя наркома на Петровку.

* * *

По приезде в Управление Мирзаяна поместили в одиночную камеру временно задержанных. Дали ему кружку сладкого чая, кусок хлеба и приказали ждать вызова на допрос. Он с полчаса мотался взад-вперед по ограниченному пространству, потом брякнулся на лавку и принялся остервенело жевать хлеб…

Весточка от Егорова прилетела в кабинет неожиданно быстро.

– Аристархов убит, Ваня, – глухим, уставшим голосом доложил он по телефону.

– Как убит?!

– Просто. Зарезан кухонным ножом несколько часов назад. Звоню из его квартиры – она была не заперта, мы только что в нее вошли в присутствии понятых.

– Ну и дела, – опешил от неожиданной новости Старцев.

– Будь добр, пришли сюда наших криминалистов и Игната Горшеню с фотоаппаратом.

– Сейчас сделаем. Вы там надолго?

– Закончим осмотр, дождемся результатов экспертизы и поедем в Управление.

– Понял. Действуйте…

Иван велел Горшене прихватить криминалистов и ехать на служебной машине на улицу Герцена. Сам же подошел к темному окну, раскрыл пошире створки, закурил…

Сообщение озадачило и заинтриговало. Неужели ревнивец Мирзаян решился на убийство, прознав, что миловидная супруга изменяет ему с Аристарховым? С одной стороны, внешность полного и рыхлого мужчины исключала такой поворот. Исключало его и высокое положение Мирзаяна в обществе – станет ли человек в здравом рассудке ставить на кон все свое благополучие ради мести? С другой стороны, сидевший в камере арестант родился, вырос и долгое время жил в Закавказье. Там другие нравы, обычаи, взгляды. Чем черт не шутит? Сорвался и устроил кровавую расправу. Может такое быть? Запросто.

Даже прохладный ночной воздух, наполненный свежестью и запахом листвы, не бодрил, не отгонял сонливость. Старцев выпил кружку крепчайшего чая. Тоже не помогло. Надо было держаться. Дел еще оставалось много.

Стрелки наручных часов поторапливали. Нужно двигаться в расследовании убийства Барона и пропажи ювелирных изделий. И покуда оперативники с криминалистами возились с убийством Аристархова на Герцена, Иван решил расспросить об успехах Бойко. Тот с молодежью всю вторую половину дня искал следы пропавшего бандита с редким именем Равель. Возможно, только он – этот неуловимый Равель – мог знать, кто и за что всадил нож в спину Павла Баринова.

На данный момент оперативники имели копию призывной карты Равеля Петрова, сделанную в Сталинском райвоенкомате. Рукой прилежного военкомовского работника в графах каждого раздела были выведены основные данные о Равеле Вениаминовиче Петрове. Время и место рождения, национальность и родной язык. Образование и партийность. Отметки о лишении избирательных прав и об освобождении от военной службы по религиозным убеждениям. Социальное положение и место постоянного жительства.

Помимо копии карты Игнат Горшеня добыл копии еще нескольких документов. Среди них было медицинское заключение, на основании которого призывник Петров признавался «временно не годным» и получал освобождение от воинской обязанности. Копию справки призывной комиссии от 25 июня 1945 года, которая аннулировала освобождение и признавала Петрова «годным к строевой службе в рядах РККА»^[63]. И, наконец, копия повестки из Сталинского районного комиссариата, обязывавшей призывника Петрова явиться на сборный пункт для отправки в часть.

Во всех документах значился один и тот же домашний адрес: Москва, Сталинский район, улица Большая Семеновская, дом 17, квартира 2.

– Побывал я в этой квартире, – упредил вопрос начальника Олесь Бойко. – Побеседовал с престарелой мамашей, осмотрел две небольшие комнаты.

Старцев держал в голове утренний доклад Горшени по телефону, поэтому спросил:

– Она действительно живет одна?

– Сто процентов.

– Почему ты так уверен?

– Не исключаю, что сынок иногда забегает, но не живет там точно. Во-первых, я опросил соседей – никто из них не видел Равеля уже несколько лет. Во-вторых, квартира плохо убрана, насквозь пропахла старостью и лекарствами. В-третьих, я не заметил ни одной вещи, которая могла бы принадлежать молодому мужчине. От него остались только фотографии на стенах и больше ничего.

– Что она рассказала о сыне?