Дом с неизвестными

Новая работа оказалась не по душе. Привычный к свободе и риску, Сашка изнывал от однообразия. И кто знает, чем бы все закончилось, если бы в один из вечеров после рабочей смены он не заглянул в пивнушку. В густом табачном дыму, среди пьяного люда, к своему величайшему удивлению, он повстречал Старцева. В тот же вечер узнал о его службе в МУРе. И тогда же услышал предложение попробовать себя в уголовном розыске.

* * *

Вернувшись от хвоста длинной очереди, Васильков объявил:

– Белый хлеб подвезли. Разгружают с машины у заднего входа. Давать будут по буханке в одни руки.

– Постоим? – предложил Егоров. – И папирос прикупим, и белым хлебушком заодно разживемся.

Старцев еще раз поглядел на очередь. На вскидку возле магазина топтались человек сорок – сорок пять. Белого хлебушка, конечно, хотелось. Очень хотелось! Потому что отпускавшийся по карточкам так называемый «ржевский», или «тыловой», хлеб – темный и твердый, с подмешанными отрубями и картофелем – страсть как надоел. Однако, толкаясь в очереди, о служебных делах не поговоришь – кругом посторонние люди. Разве можно?..

– Лучше пройдемся до Пушечной, – сказал Иван Харитонович и, поудобнее перехватив трость, зашагал к Петровке.

На улице Пушечной, в квартале от площади Дзержинского, располагался другой коммерческий магазин. Он был гораздо больше, состоял из нескольких отделов и назывался «Бакалея». В нем-то уж точно получится прикупить табачку.

* * *

– Значит так, братцы-товарищи. Что мы имеем по Барону и по незавершенному уголовному делу? – Старцев медленно вышагивал по Петровке, заметно припадая на больную ногу. О зажатой под мышкой тросточке он позабыл, так как был занят совершено другим.

– Имеем пропажу грузовика, датированную 16 августа, – лаконично ответил Егоров.

– Верно, – согласился Иван и дал развернутый ответ на свой же вопрос: – В день большой московской паники – 16 октября 1941 года – он выехал из Главного управления госбезопасности, загрузил сейф в Мосторге на Красной Пресне, а на товарную станцию Лефортово не прибыл. Об этом в уголовном деле имеется донесение майора милиции Мишина, отвечавшего за погрузку сейфа в спецэшелон.

– В донесении он также сообщил о звонке в Главное управление госбезопасности, – дополнил Васильков. – Но дежурный по Управлению сообщение майора воспринял спокойно, так как поток автомобилей, подвод и пеших граждан в этот день был сумасшедший. Зашевелились в Управлении только после того, как поблизости от товарной станции обнаружили два трупа.

Запнувшись больной ногой о бордюрный камень, Старцев тихо выругался и наконец вспомнил о трости.

– Так точно – два окровавленных трупа в исподнем, – сказал он. – Позднее в них опознают лейтенанта государственной безопасности Николаенко и его водителя – сержанта Карташова…

В материалах дела значилось, что ближе к вечеру на два тела с колотыми и резаными ранами наткнулись жильцы дома № 12 по Кирпичному переулку. Судя по описанию, переулок представлял собой узкую, малопроезжую улочку, по одну сторону которой тянулась стена старой маслобойки, по другую благоухали акации в палисадниках частных домишек.

– Проживающий в переулке семидесятишестилетний гражданин Спиридонов подтвердил, что во второй половине дня недалеко от его дома минут на десять останавливалась грузовая машина, – продемонстрировал отменную память Егоров.

– Полуторка. Которую на следующий день случайно обнаружил милицейский патруль на улице Пантелеевской, – закончил Васильков.

И с этим фактом Иван согласился:

– Верно. Только никакого сейфа в ее кузове уже и в помине не было…

* * *

В «Бакалею» на улице Пушечная тоже стояла очередь. Правда, людей в ней толкалось раза в четыре меньше, да и те, как оказалось, нацелились в рыбный отдел, где в этот день продавали селедку и мороженую треску.

– Мамаша, будьте добреньки, – настойчиво продвигался к входу Старцев.

– Куда ж вы, сынки, без очереди-то? – Женщина не торопилась их пропускать.

– Нам, мамаша, ваша селедка без надобности. Нам бы только табачку прикупить.

– За папиросами, что ли? Тогда проходите…

У прилавка скинулись и попросили продавщицу отоварить на всю сумму. Средних лет женщина в белом халате окинула оценивающим взглядом молодых мужчин, шустро посчитала деньги и негромко объявила:

– «Южные» вчера подвезли. Будете брать?

Папиросы «Южные» ленинградской табачной фабрики имени Клары Цеткин были получше «Беломора», но и стоили подороже.

Переглянувшись с товарищами, Егоров кивнул:

– На все.

Продавщица перекинула туда-сюда несколько костяшек на счетах. Затем выудила откуда-то и положила на прилавок двенадцать запечатанных папиросных пачек.

– Спасибо! Вы сегодня неотразимы, – торопливо рассовывал папиросы по карманам Егоров.

– Да я и вчера так же выглядела, – растянула она в улыбке густо накрашенные губы.

Продавщица была не прочь поболтать с красавцем Егоровым, да Старцев легонько стукнул его тростью по ноге.

Пришлось поворотиться к выходу…

– Ей бы штраф влепить, а ты с ней любезничаешь! – ворчал Иван, спускаясь по каменному крыльцу.

– За что же ее штрафовать-то?!