И теперь мне скучно. Я не устану, не бойся. Сил у меня хватит на столько же, на сколько у тебя хватит фантазии, чтобы выдумывать для меня новые пугала. Я буду бояться. Но ведь и страх когда-нибудь приестся. И что будет тогда? Как же ты будешь без меня? Я упряма, я упираюсь лбом в стены, но иду, я захлебываюсь словами, но говорю, я остаюсь без голоса, но пою. Ты заперло меня на чердаке своего одиночества, а я верю, знаю, что никогда не буду совсем тобой. Ты помнишь, как я бродила по этажам? Глупая, думала, что у меня есть хотя бы эта свобода. Откуда мне было знать, что нельзя ночевать нигде, кроме своей комнаты, откуда мне было знать, что двор – запретная зона, откуда мне было знать?…
Внемля советам
Перековерканным,
втуне отекшее,
глупо ослепшее,
жалкое, мелкое,
слезно-мутневшее
перед упреками,
гордое стеклами,
мутное, блеклое,
сытое трещинами,
вящее, вещее,
смотришь калекой
внешности. Вовсе
запуганное
путами,
глупое ты,
зеркало.
Глупое ты, зеркало. Глупое.
Я помню бесконечные походы по коридорам, я помню усталость и страх. Я помню, как отчаянно хотела найти комнату, в которой не будет слепой лампочки под потолком, пустых бутылок в углу и радиоточки. Комнату, которая хоть немного бы отличалась от остальных, в которой не будет так холодно и неуютно. Которую я выберу себе сама.
Тогда я еще боялась всего, даже ветра. И все-таки была смелее. Любопытней. Да, пожалуй, именно так. В тот вечер я долго ходила по Зданию и очень устала. Еды не нашла, а про выход было даже больно думать. Хотелось спать. Очень хотелось спать. Что-то внутри подсказывало, что лучше закрыть глаза, и тогда ноги автоматически приведут в мою комнату, а там старенький клетчатый плед, сквозняки и тишина. Может, мне повезет, может, этой ночью даже газеты не будут шуршать в коридоре. И к чему это дурацкое упрямство, кому от него будет лучше? Пока просят по-хорошему, надо идти, – уговаривал внутренний голос.
Я не пошла. Я брела по коридору и искала место для ночлега. Не знаю, какой это был этаж. Скорее всего, восьмой. А может, и нет. Я шла и просто открывала двери, заглядывая в комнаты, без цели, без смысла, упрямо. И вдруг одна из них оказалась другой. Я остолбенело застыла на пороге и не могла поверить своим глазам. Комната не отсюда. Разве такую я хотела? Не важно. Я искала – я нашла. Давайте раздуемся от гордости. Комната-издевка, комната-насмешка. Настолько другая, настолько вычурно-пышная, что становится стыдно. Тяжелые бархатные портьеры на окне, зеркало в мой рост на стене, огромное плюшевое кресло напротив. Пушистый ковер на полу, тумбочка на резных ножках. И все королевски-красное, торжественное, парадное… почти. Ах, так? Ну, хорошо. Я искала – я нашла? Пожалуйста! Значит, я буду ночевать здесь. Я не против. Где угодно, только не у себя на черт знает, каком этаже, в грязи и пустоте.
Поразительное свойство имеет мое обиталище: я могу вымести из него все обрывки газет, повыкидывать в коридор все пустые бутылки до одной, выйти, постоять минуту в коридоре, зайти обратно, а там все по-старому. Пыльные бутылки в углу, мятые обрывки под столом, пыль. Не хочу. Не хочу и не буду.
Я переступила порог и закрыла за собой дверь. Подошла к окну, потрогала портьеры. Мягкие. Хочется потереться об них щекой. Смешно. Ну вот, снова кто-то смотрит в спину. Обернулась – ага, да здесь просто хоромы, еще одно зеркало, просто на двери. Отлично. Простор для наведения красоты. Стало страшно и как-то мутно. Что-то я забыла. Постояла с минуту, задумчиво потирая лоб. Нет, не помню. Что-то насчет зеркал. Со встроенным отвечателем. Бред. Ну конечно, бред. Не имеет значения. Здесь нет кровати, но это не страшно, кресло вон какое просторное. В нем можно будет очень уютно свернуться калачиком. Конечно, стоило бы сходить к себе и принести плед, но ведь даже маленькому ребенку понятно, что второй раз я эту комнату не найду. Обойдусь. Сегодня не так уж холодно, сквозняков здесь нет. В сущности, о чем я только думаю? Как бы не замерзнуть, как бы не испугаться, как бы не… К черту!
Безумно хотелось спать. Интересно все-таки, до чего безалаберно Здание творит пространство. Красный бархат, резное дерево, зеркала, и тут же – пожалуйста, даже здесь не обошлось без всякого хлама. Открыв тумбочку, я обнаружила там стоптанный тапок, две пустые бутылки и странного вида железяку. Я покачала ее в руке. Тяжелая. Удобно ложится в ладонь. Начало покалывать затылок. Кто-то. Кто-то смотрит. Обернулась. Черт, ну сколько можно попадаться на одну и ту же удочку. Конечно, там никого не было. Я вздохнула, закрыла тумбочку, но железяку внутрь не убрала, положила сверху – так спокойнее. А то мало ли что? В Здании всякое бывает.