Дом под снегом (сборник)

К центральному входу они подошли как раз вовремя — там уже начала собираться публика, но народу еще было не слишком много, и им удалось подобраться поближе к элегантному тауэрскому стражнику в черном с красной отделкой наряде. На груди его красовалась вышитая красная корона и буквы «Е» и «К». С первой буквой все было понятно — Елизавета. А относительно «К» Светлана впала в небольшой ступор и решила обязательно спросить при случае, что она означает. Нарядный дядя был на редкость хорош — большой, статный, с красивой бородой и лукавым блеском в глазах. Когда он посмотрел на собравшихся туристов и заговорил, Светлане на миг показалось, что она очутилась в воинственном Средневековье: так властно, гулко и завораживающе звучал его голос. Толпа сразу же притихла и застыла, внимательно вслушиваясь в каждое слово. Многим не так-то просто было воспринимать английскую речь. Но, судя по дружным взрывам смеха или слаженным возгласам негодования, которыми аудитория то и дело вознаграждала оратора, дела обстояли не так уж плохо. Света, завороженная обаянием статного гида, не отставала ни на шаг и все время старалась подобраться поближе.

Она ловила каждое слово сказочного стражника, пока дело не дошло до истории, которая возмутила и потрясла ее до глубины души. Они стояли как раз напротив White Tower — резиденции многочисленных английских королей, а по совместительству, на подвальных этажах, — темницы для особо важных преступников. Перед туристами зеленела небольшая лужайка — Tower Green — предмет всеобщего пристального внимания. Стражник с упоением рассказывал о том, что на этой самой лужайке английские короли взяли за правило казнить неугодных особ знатного происхождения и положения. И первой, кому отрубили голову на этом прелестном кусочке внутреннего дворика, была вторая жена короля Генриха VIII — Анна Болейн. Света прослушала, сколько пунктов обвинения было выдвинуто бедной Анне, но сам факт приказа короля казнить королеву страшно ее возмутил. Она как-то совсем забыла, что на дворе стоял 1536 год. И подобные и даже еще более кровавые сцены были в порядке вещей.

— Слушай. — Света обернулась к Глебу. Она старалась говорить тихо, чтобы не мешать другим слушать их невероятного экскурсовода. — А за что он ее, а? Надоела, что ли?

— Да нет, — также шепотом ответил Глеб. — Она никак не могла ему мальчика родить. Поэтому все так и вышло.

— Ничего себе! — Светлана возмутилась не на шутку. Постепенно она начала вспоминать некоторые подробности из истории о годах правления Генриха VIII. — Так он сам был тот еще урод — от него и первая жена Кэтрин Хауэрд ничего путного родить не могла. Он что, и ее тоже казнил?

— Вроде да. — Глеба удивила внезапная обеспокоенность Светланы. — По-моему, здесь же. Если хочешь, посмотри, там должна быть табличка со списком всех умерщвленных на Tower Green.

Света пробралась через толпу и уткнулась носом в табличку. Лицо ее стало еще мрачнее. Потом она, также с трудом прокладывая себе дорогу в толпе, вернулась к Глебу.

— Точно. Ее тоже. Вот козел!

— Нет, ну ты интересная девочка, — Глеб начал защищать Генриха, видимо, из известной мужской солидарности, — а что ему делать оставалось? Разводы тогда запрещены были. Наследник нужен был до зарезу. Куда деваться?

— Не знаю, — Светка огрызнулась. — Можно было что-нибудь придумать — король все-таки. А он, как все мужики, поперся по пути наименьшего сопротивления: нет жены, нет проблемы. Гад!

— Да ладно ты, успокойся. — Глебу стало смешно оттого, что Светка так кипятится из-за истории, которая давно канула в Лету, и воспринимает ее близко к сердцу. — Ну, а ты бы на его месте что делать стала?

— Да ничего! Подписала бы указ о законности многоженства для королей. И дело с концом! И все были бы живы.

— Так ты считаешь гарем более правильной структурой, чем традиционный брак? — Полушутливый вопрос Глеба неожиданно заставил призадуматься его же самого. Ему вдруг показалось, что от Светкиного ответа сейчас будет зависеть то, как он выкрутится в итоге из истории, в которую попал. Если она скажет «да», можно будет рассказать ей про Лилю — и дело с концом. А там сама пусть решает.

— Без крайней необходимости — нет! Но если уж ты крутой мужик, король или шах, или кто там еще, и можешь себе позволить содержать и любить сразу многих женщин — флаг тебе в руки. Все лучше, чем убивать их почем зря.

«Вот и ответила, — печально думал Глеб, — кажется, я пока не шах и не король, значит, гарема мне по статусу не положено. Что ж, будем выкручиваться, как простые смертные. А жаль! Неплохо было бы оказаться в одной постели с Лилей и со Светой». Глеб грустно усмехнулся собственным мыслям и потащился вслед за толпой, которая бодро перемещалась в Королевскую церковь Святого Петра.