— Джордж, — сказала она, не замечая меня, — я, пожалуй, дам ей настойку опия — доктор Солтер оставил мне ее, чтобы я лучше спала после смерти Родрика. Думаешь, это будет правильно? При других обстоятельствах я бы не стала давать ребенку опий, но Мэри мучает боль, и Элис считает, что надо облегчить ее страдания...
— Покажи мне твой опий.
Он зашел с ней в спальню; повернувшись у порога ко мне, Аксель сказал:
— Возвращайся в наши комнаты, дорогая. Я позову тебя в случае необходимости.
Я вернулась в нашу гостиную, но обнаружила, что не могу сидеть без дела. Я постоянно думала о чаепитии в гостиной. Там присутствовали все, кроме Неда. Вир принес поднос наверх. Аксель раздавал чашки...
Я принялась беспокойно ходить по комнате. Наверно, я просто поддалась панике, дала волю воображению. У Мэри несварение желудка. Она что-то съела.
Элис готовила яд для мышей. Вероятно, его хранят в кладовке. Кто-то мог проникнуть туда и взять нужное количество.
Я вышла в коридор; в доме царила гробовая тишина. Я вернулась в комнату.
Если бы мои нервы уже не были так натянуты, мне было бы легче освободиться от подозрений. Сейчас я потеряла способность смотреть на вещи трезво, хотя и пыталась убедить себя в том, что в конце концов Вир приедет с доктором, который выпишет что-то от несварения желудка, и завтра Мэри начнет поправляться.
Вечер тянулся медленно.
Наконец, потеряв терпение, я отправилась к Мэри. Новостей не было, Мэри по-прежнему чувствовала себя очень плохо. Эстер сидела возле девочки. Я не решилась зайти в комнату. Когда я постучала в дверь, Элис вышла в коридор и заговорила со мной тихим голосом.
— Джордж ждет внизу Вира, — сказала она. — Только бы доктор приехал поскорей.
Но доктор прибыл только через час. Он опоздал.
Мэри умерла примерно в час ночи.
В течение нескольких часов я не могла ничего делать из-за потрясения. Я слышала как доктор осторожно диагностировал болезнь, симптомами которой были тошнота и боли в правом боку. Эстер говорила о необходимости известить дальних родственников Мэри и о подготовке похорон. Аксель оставил доктора на ночь, чтобы ему не пришлось возвращаться в Уинчелси в такой туман. Били старинные часы, хлопали двери, ходили люди; я могла думать лишь о кошмаре, захватившем меня, о том, что Мэри умерла через несколько часов после того, как она открыла всем, а не только Акселю, что она видела Родрика после его предполагаемой смерти на болотах в прошлый сочельник.
В три часа ночи Аксель приказал мне лечь в постель и поспать немного до рассвета, но я не могла уснуть. Даже через полчаса, когда Аксель присоединился ко мне и заснул рядом со мной, я не смогла расслабиться и задремать. В четыре утра я встала с кровати, накинула на плечи теплый шерстяной платок, чтобы не замерзнуть, и прошла в соседнюю гостиную. Было темно, но мне удалось зажечь свечу. Дрожа, я села перед секретером и принялась писать письмо Алекзендеру.
«Если ты еще не покинул Хэрроу, — написала я, — пожалуйста, сделай это сейчас. Я не знаю, что думать о событиях, происходящих здесь, и очень напугана. Сегодня ночью умерла подопечная Роберта Брэндсона, Мэри Мур, и хотя доктор назвал причиной смерти воспаление желудка, у меня есть основания подозревать, что девочку отравили. Думаю, она знала о смерти Роберта и Родрика Брэндсонов нечто столь важное, что ее убили, пока она не повторила свой рассказ и не убедила людей в его правдивости. Если это действительно так, то Роберта Брэндсона убил не Родрик, а кто-то другой — вероятность этого вовсе не так мала, как может показаться. Убийцей может быть любой из них — кроме, пожалуй, Неда, не являющегося сыном Роберта Брэндсона и родившегося вследствие супружеской неверности Эстер. Все они имели какой-то мотив. Вир занимался контрабандой, он нуждался в деньгах для погашения долгов; его отец обнаружил это и пригрозил сообщить о действиях сына властям Рая. Последствия этого могли быть серьезными. Вир поддерживал связь с французом Деланси, это могли счесть предательством интересов Англии, поскольку мы находимся в состоянии войны с Францией. Все считают, что с Деланси сотрудничал Родрик, но, подслушав беседу Вира и Элис, я поняла, что виновен Вир, а не Родрик.
Значит, у Родрика не было мотива для убийства — разве что отец, считая его виновным, обещал лишить Родрика наследства; на самом деле он уже сделал это, составив новое завещание в пользу Акселя, но об этом никто не знал. Полагаю, Родрик мог убить отца, чтобы предотвратить составление нового завещания. Но я не думаю, что такой человек, как Родрик, пошел бы на это. Мне кажется, он не воспринимал всерьез угрозы отца. Похоже, Роберт Брэндсон был человеком, который в ярости производил много шума, но редко осуществлял свой худшие угрозы. Вряд ли Родрик верил в то, что он может лишиться наследства.