Дом обреченных

Приближаясь к роще, я чувствовала, как растет напряжение. Никакие воспоминания не вернулись, ничто не давало мне знать, что я когда-либо бывала здесь. Ветер резал лицо, трава скрипела под ногами. Я была чужаком, приехавшим в чужую страну. То забытое должно было возникнуть на реальном месте происшествия — свидетельство убийства. В попытке защитить меня от воспоминаний об ужасном моменте мой мозг успешно заблокировал и все остальные воспоминания. Чтобы восстановить их, я должна сломать этот барьер, а для этого надо было вернуться на то самое место.

Мои страх и тревога росли. Что увидит мой внутренний взгляд? Какой ужас мне придется снова пережить, чтобы достигнуть цели? Медленно продвигаясь к роще, я убеждала себя, что пора поворачивать назад, возвращаться в Лондон и забыть все то, что я здесь обнаружила. Однако теперь это невозможно — возражала я в ответ, — поскольку я встала на тропу, с которой нельзя повернуть назад. Мой отец был невиновен — в этом я уверена, и я была обязана доказать его невиновность ради его памяти, ради самой себя, и больше всего — ради моей матери.

Вдруг я оказалась в роще. Повернувшись, я посмотрела на вершину холма и увидела старый дом — он словно сошел со страниц романа. Все, что случилось со мной, было так странно, так абсурдно. Неужели всего несколько дней назад я была в Лондоне? Неужели я действительно когда-то ничего не знала о двух убийствах в этой рощице или о нелепом проклятии, которое так удобно их оправдывает? Неужели было время, всего несколько дней назад, когда имена Колин, Анна, Генри и Тео ничего для меня не значили?

Я должна осмотреть рощу. Никаких больше проволочек, поскольку я пришла с определенной целью, и не в моей натуре отступать. Посреди широкого плоского луга почти акр занимали эти тесно растущие деревья и чахлый кустарник. В центре их был чернильный мрак, не было ни малейших просветов. Я зажмурилась, отчаянно пытаясь увидеть четверых детей, весело играющих в средневековых развалинах, находившихся в самом сердце рощи. Но я не смогла увидеть их: пятилетнюю Лейлу, семилетнего Томаса, двенадцатилетнюю Марту и пятнадцатилетнего Колина. Все, что манило меня сейчас, — грозный лес, полный тьмы, ветра и голых деревьев.

Первый решительный шаг оказался самым трудным, остальное пошло проще. Когда я протиснулась вперед, прижимая свой плащ и юбки к телу, я почувствовала, словно шагнула через дверь в прошлое. Всюду вокруг меня возникали слабые изменения: ветер, казалось, утих; воздух стал ясней и острее; здесь стоял густой запах влажной земли. Мой мозг напрягся, отчаянно пытаясь выхватить хоть маленький фрагмент воспоминаний. Были ли эти ощущения частью прошлого? Были ли они со мной сегодня? Или все это — плоды моего воображения?

Я подошла к площадке в центре и остановилась. Мои широко распахнутые глаза болели от напряжения, пытаясь вобрать в себя все, что могло бы питать доведенный до отчаяния ум. Уши ловили каждый звук, нос наполнялся всеми запахами. Каждое чувство, послушное мне, работало на пределе, чтобы наполнить сознание этой рощей в надежде получить ключик, который сможет открыть дверь в мое прошлое.

Вот нагромождение камней. Вот гладкий булыжник. Вот покрытая мхом стена из серого камня. Вот трухлявое бревно. Вот опустевший улей. Сможет ли одна из этих картин запустить в моей голове цепную реакцию, которая в конце концов снесет барьер, преграждающий путь в прошлое? Как страстно я этого желала!

Все случилось здесь. На этом месте стояла я, пятилетняя, и видела действие, совершенное вон там, у развалин стены?

Вдруг я взглянула на лоскут голубого неба над вершинами деревьев. И в мозгу вспыхнуло видение: золотое кольцо, кольцо с красным камнем. Мой взгляд вновь упал на руины замка, мысли уцепились за кольцо. Рука мужчины. Нет… возможно, рука не мужчины. Худая, костлявая рука. Рубиновое кольцо сверкает на солнце. Почему-то оно мне знакомо. Где-то я его уже видела.

Потом так же быстро картина исчезла, я стояла в одиночестве и пустоте. Что могло означать рубиновое кольцо в солнечном свете? Как объяснить работу ума пятилетнего ребенка? Я никак не могла установить связь между этим кольцом (это было то самое, которое теперь носил Тео) и тем, что случилось в роще двадцать лет назад. Возможно, его носил убийца. Но явно это было не все, что я могла вспомнить. А теперь, когда я вспомнила кольцо, должны последовать другие воспоминания. Было ли это кольцо на руке, которая держала нож? Или оно было связано с каким-то другим воспоминанием об этой роще? Возможно, ребенком я приходила сюда с моим дедушкой сэром Джоном и была зачарована его кольцом. Может быть, это был осколок счастливого воспоминания и совсем не относился к убийствам?

Как же мне это выяснить?