Дом Ночи

— Наверное, это леший. — Мужчина хмыкнул. — Лесное чудище. Оно хватает непослушных детей и уносит их в свою берлогу. И там обгладывает их косточки. Бу!

Девочка отпрянула:

— Ма!

— Хватит пугать ребенка. — Женщина ударила мужчину по предплечью, но не сильно и не со зла. — Никаких леших не существует, солнышко. Не слушай его.

— Да? — переспросила девочка. — Но я же что-то видела.

Она посмотрела в сторону Ивы и поежилась. Но тоже вроде бы ничего не заметила.

— А давай мы его припугнем? — предложил мужчина. — Ну-ка, жена, где мое ружье?

— Не дури, Карл, — сказала женщина, но мужчина не думал ее слушать. Из-за спины он вытащил двустволку и демонстративно переломил пополам, проверяя, заряжено ли оружие. У Ивы гадко засосало под ложечкой, а букашка за пазухой вмиг перестала иметь хоть какое-то значение. Дробь или картечь?

— Не хватало еще, чтобы всякие лешие пугали мою дочь! — заявил мужчина. — Будут знать, что мы тут не лыком шиты — сами кого хочешь напугаем.

— Карл!

Мужчина привстал на козлах и поднял ружье.

— Ну? Где там твой леший? — грозно спросил он. Девочка махнула рукой в сторону кустов и прижалась к матери.

— Кра! Кра!

С громким криком из леса вылетел ворон, пронесся над головой мужчины, едва не сбив с него шляпу. Бедолага отпрянул и только чудом не свалился с козел. Птица же опустилась на ветку вяза на противоположной стороне дороги. Прячась среди ярко-желтой листвы, она вытянула шею и снова закричала:

— Кра!

— Фу-ты ну-ты! — Мужчина опустил ружье. — Обычная ворона. Ну и трусиха же ты!

Хотя по голосу было слышно, что он и сам перепугался.

— Убери же наконец свою дурацкую игрушку, — сказала женщина, на сей раз она сердилась по-настоящему. — Нечего ей размахивать. А если случайно пальнешь?

— Ладно, ладно, — сдался мужчина. Он сел на место, спрятал ружье и снова взялся за вожжи. — Поехали дальше. Нам еще нужно найти место, где остановиться на ночь. Но!

Лошадь тронулась, заскрипели колеса, и фургон покатил по дороге. Рыжеволосая девочка, впрочем, продолжала глядеть на кусты смородины. Только Ивы там уже не было.

Ожидание

Ива проследила за фургоном до небольшой лесной поляны. Мужчина сказал, что это «идеальное место», и стал распрягать лошадь. Иву распирало любопытство, что же случится дальше. Может, это и есть те таинственные гости, которых ждала Матушка? Но задерживаться было нельзя. Ей и так влетит за то, что слишком долго пропадала в лесу. Не от Матушки, так от Поварихи — от беспокойства та, поди, уже все ногти изгрызла. Лишь бы не переменилась.

Когда Ива вернулась в дом, Повариха работала во дворе — ломала толстые сухие ветки и складывала их в большую кучу напротив ворот. Посреди двора стояли длинные столы, накрытые белыми скатертями. Ветер осени трепал их, надувал пузырями. Если бы не тяжелые камни, скатерти бы давно поднялись в воздух и улетели следом за перелетными птицами. По одному столу разгуливала черная курица. За другим сидел профессор Сикорский, укутанный в толстый клетчатый плед. Ива подумала, что старик задремал, но глаза его оказались открыты, и смотрел он на Лес. Бедный Сикорский даже не заметил, что чертополохи переплели края пледа со спицами кресла-каталки.

Ива протиснулась между прутьями ограды и прошла во двор. Повариха не стала ее ругать, а может, и не обратила внимания на то, как долго девочка отсутствовала.

— Что делаешь? — спросила Ива, подходя ближе.

— Готовлюсь к Празднику, — хмыкнула Повариха.

Роза переломила о колено ветку толщиной с запястье Ивы и бросила половинки в общую кучу. Ветку, которую девочка и согнуть бы не смогла. Куча хвороста уже выросла выше Ивы, костер намечался знатный. Такой костер будет далеко видно, как бы им дом не спалить.

— Когда? — спросила Ива.

— Этой ночью, — кивнула Роза. — Или следующей. Когда придут гости. Чуешь?

Она потянула носом воздух. Ива последовала ее примеру, но, честно говоря, не услышала никаких новых запахов. Она хотела похвастаться, что уже видела этих самых гостей, но вместо этого сказала:

— Я подстрелила двух кроликов.

Повариха опять кивнула — каким-то своим мыслям — и сломала следующую ветку. Ива подошла к Сикорскому.

— Вы не замерзли?

Старик вздрогнул:

— А?! Что?! — Он привалился к спинке кресла, сильнее закутываясь в плед. — Девочка! Сколько раз тебе говорить: невежливо подкрадываться к людям со спины!

— Может, отвезти вас в дом? — предложила Ива. — Ветер холодный, вы можете простудиться.

Профессор уставился на нее водянистыми глазами. Ему потребовалось не меньше минуты, чтобы сфокусировать взгляд. Он всегда был стар, сколько Ива его знала, а с каждым годом все больше походил на картинку мумии из своей энциклопедии. Кожа его сморщилась, пальцы скрючило так, что у него с трудом получалось держать ложку или перелистывать страницы книг. Даже на свежем воздухе чувствовался сладковатый запах пыли и тлена. Глядя на старика, Ива боялась, что в какой-то момент он попросту рассыплется горсткой праха, не переставая при этом ворчать.

— В дом? — проскрипел Сикорский. — Оставь меня, девочка, занимайся своими делами! Не мешай мне!