Дом Ночи

Младенец Кати не понравился. Не то чтобы она ждала чего-то особенного: что ее сердце затрепещет при виде маленьких черных глазок или что ребенок улыбнется, увидев сестру. Но она надеялась, что в ее груди хоть что-то шевельнется. Однако единственное, что Кати почувствовала, – это легкую брезгливость. Младенец нисколько не походил на пухленьких розовощеких ангелочков с поздравительных открыток. Он был сморщенным, иссине-красным и покрытым желтушными корочками и струпьями. Маленький гоблин, от которого к тому же неприятно пахло. На руках у Кати он непрерывно скулил и успокоился только тогда, когда она вернула его матери. Возможно, все переменится, когда ее брат научится ходить и разговаривать, но пока что…

А затем потянулись странные дни и бессонные ночи. Ребенок оказался капризным: если он не спал, то все время хныкал, а спал он мало. Словно он явился на свет исключительно для того, чтобы свести Кати с ума. Его голосок пока не обрел достаточной силы, но она знала, что это не за горами.

Мать ее почти не замечала – ребенок съедал все время, высасывал его, как пиявка, вместе с грудным молоком. Еще никогда Кати не чувствовала себя такой потерянной и одинокой. Мама была единственным человеком в этом городе, с которым она могла хоть как-то общаться. Теперь же эта ниточка, связывающая ее с остальным миром, истончилась настолько, что могла порваться от любого неосторожного движения. Кати старалась изо всех сил, чтобы удержать то немногое, что у нее осталось. Но с каждым днем ниточка все равно становилась тоньше и тоньше. В какой-то момент, когда Кати подошла с самым невинным вопросом, мать раскричалась на нее на ровном месте, и больше она ее ни о чем не спрашивала.

По случаю рождения сына Герберт закатил обещанную вечеринку с «парнями с работы» в ближайшем ресторане. Кати, разумеется, туда не пригласили, как и ее мать. Потом Кати узнала, что вечеринка закончилась большой дракой.

Вот так, под грузом забот и печалей, Кати стала потихоньку забывать о нависшей угрозе и в конце концов утратила бдительность. А Лаура… Лаура и в самом деле только и ждала что подходящего момента.

Она поймала ее в школьном туалете, куда Кати забежала перед уроком математики. Обычно там всегда кто-то толпился. Именно здесь любовно взращивались школьные сплетни и здесь же учили тому, чего не узнаешь ни на одном уроке, – вещам, куда более приближенным к реальной жизни, чем квадратный корень из икс.

Когда Кати туда зашла, ничто не предвещало беды. Стайка девушек постарше щебетала, обсуждая лифчики. Они глянули на Кати и отвернулись, для них она была пустым местом. Но когда Кати вышла из кабинки, старшеклассницы словно испарились. Их место заняла Лаура. Она стояла, прислонившись к кафельной стене, и ухмылялась, словно довольная гиена.

– Здорово, рыжая. Не забыла меня?

Кати остановилась. Желудок ухнул куда-то вниз, к горлу подступила желчь. Только не сейчас, и не здесь…

– У нас осталось незаконченное дело, – продолжила Лаура, отлепляясь от стены. – А я, представь себе, терпеть не могу незаконченных дел.

Кати попыталась выпрямиться и расправить плечи – нелепая попытка сохранить хоть капельку достоинства. Не говоря ни слова, она шагнула к двери, но Лаура преградила ей путь.

– Ты куда намылилась? Я сказала – я терпеть не могу незаконченных дел.

– Пусти, – пролепетала Кати. Лаура шагнула в ее сторону.

– Ты как, уже обсохла? – елейным голоском проговорила она. – Готова снова искупаться?

– Пусти!

– О! Вижу, что готова! А что? Тебе же не привыкать.

Она дышала в лицо Кати дрянным куревом. Зрачки сузились, глаза блестели. Лаура напряглась… В то же мгновение Кати оттолкнула ее двумя руками и метнулась к ближайшей кабинке. Ей едва хватило времени захлопнуть дверь и закрыть задвижку. Секунду спустя Лаура с грохотом врезала по тонкой панели.

– Ах ты, мелкая засранка…

– Сама такая! – выкрикнула Кати, и как же жалко прозвучал ее ответ.

– Ну, ты сама напросилась!

Кати представила, как Лаура брызжет слюной, представила покрасневшее от злости лицо и перекошенный в гримасе рот… У нее задрожали колени. Обеими руками она вцепилась в ручку двери без какой-либо надежды, что сможет ее удержать.

– Открывай, рыжая сучка, – прошипела Лаура, – открывай сама, или…

Она с такой силой дернула дверь, что затряслись все кабинки. Еще немного – и она бы сорвала ее с петель. Лишь чудом дверь устояла и задвижка выдержала. Лаура выругалась.

– Я все равно до тебя доберусь, – сказала она, прижавшись к панели. – Только тогда я буду очень, очень злая.

– Уходи! Оставь меня в покое! – всхлипнула Кати, и это придало Лауре сил.

С каждым новым рывком она распалялась все сильнее. Кабинка тряслась так, будто угодила в центр урагана. Кати еще держала дверь, но хотелось ей лишь одного – свернуться клубочком, спрятать голову руками… А дальше – будь что будет.

– Слушай, рыжая… – сипло дыша, проговорила Лаура. – А может, ты сама все сделаешь? Без моей помощи. Унитаз у тебя рядом – делов-то, сунуть голову да нажать на спуск. Как тебе идейка? Мне не придется мараться, да и тебе будет не так больно.