Дом напротив

Калле опять засмеялся, но Джоэль остался серьёзен: София ненавидела его по-настоящему. Само его существование было для неё как кость в горле. Будучи проблемным ребёнком, она разительно отличалась от своего младшего брата, который в глазах окружающих выглядел настоящим ангелом.

Нет, спрашивать Софию бесполезно.

– Имей в виду, сейчас ТВОЯ очередь, – предупредил Калле и опять пнул перила.

* * *

С понурым видом Джоэль плёлся через центр городка мимо ряда элитных вилл. На этой улице стояли дома для богатых людей. Впрочем, хоть он сам и жил в одном из них, богатым он не был. Виллы здесь не покупались, а передавались по наследству. Комната Софии раньше служила маминой детской, его собственная комната – комнатой для гостей, а мама обреталась в бывшей спальне бабушки и дедушки.

Ему предстояло решить две очень серьёзные проблемы. Первая – как выполнить обещание, данное Калле, и раздобыть спиртное. Вторая проблема была не такой серьёзной, но от того не менее важной – о чём писать в сочинении.

Только Джоэль успел сделать первый шаг по подъездной дорожке к гаражу своего дома, как вдруг на улице появился светло-коричневый «фиат». После Джоэль утверждал, что именно внешний вид машины заставил его остановиться. Пятна ржавчины и облупленной краски разительно отличали её от серых соседских «вольво» последних моделей.

По спине мальчика поползли мурашки. Не потому, что машина так странно выглядела. Не потому, что краска облупилась. У неприятного чувства имелись куда более глубокие корни. «Фиат» был здесь явно чужим.

Машина остановилась прямо перед Джоэлем, и из неё вышел мужчина. Незнакомец приветливо кивнул Джоэлю, и тот кивнул в ответ.

Он подумал, что мужчина сейчас подойдёт к нему – машину в таком месте мог оставить только тот, кто приехал в гости в дом Джоэля или в Заброшенный Дом. Но с какой стати люди станут посещать Заброшенный Дом?

Мужчина к Джоэлю не подошёл.

София

В гостиной за дверцей шкафчика из красного дерева хранилась впечатляющая коллекция спиртного. Правда, была она тут не потому, что мама Джоэля любила приложиться к бутылке, – скорее, наоборот, пила она очень мало.

Костяк составляли бутылки, оставшиеся ещё от бабушки с дедушкой; дальнейшим пополнением коллекции мама занималась сама. Каждый раз, получив в подарок очередную бутылку, она притворно восхищалась ею несколько секунд, а затем ставила в шкафчик и напрочь забывала о её существовании. А потом каждый раз, когда требовалось приготовить какое-нибудь блюдо, где по рецепту нужна была, к примеру, столовая ложка ликёра определённого сорта, мама покупала бутылку, брала немного для блюда и прятала бутылку в шкафчик, чтобы тут же забыть о ней. И даже если спустя некоторое время она принималась готовить то же блюдо по тому же рецепту, про то, что такой ликёр у неё уже есть, она вспоминала только тогда, когда открывала шкафчик, чтобы поставить туда новую бутылку. Шкафчик со спиртным смахивал на настоящее «кладбище слонов», откуда, как известно, слоны уже не возвращаются.

Джоэль долго смотрел на шкафчик, прежде чем осмелился открыть его. Дверца заскрипела, и он вдруг испугался, что может быть дома не один. Он попробовал вспомнить, была ли отперта входная дверь, когда он пришёл. Но мужчина, который исчез в Заброшенном Доме, занимал все его мысли и не давал ни на чём сосредоточиться.

Заброшенный Дом стоял запертым, а у мужчины из «фиата» были с собой ключи. Даже удивительно, что Джоэль запомнил эту деталь, но не помнил, отпирал ли он ключом дверь в свой собственный дом.

Потом он подумал, что вряд ли это имеет какое-то значение, потому что София частенько запирала двери, даже если была дома. Порой она поступала так даже тогда, когда Джоэль всего-навсего выскакивал проверить почту. Сколько раз бывало, что он оказывался на улице в одной рубашке с коротким рукавом, когда снаружи бушевала метель, а потом подолгу с остервенением жал на кнопку звонка, прежде чем сестра открывала ему.

– В следующий раз бери с собой ключи, – говорила она со всегдашней своей ухмылкой. – Все нормальные люди запирают за собой дверь, когда выходят из дома.

– Я этим не занимаюсь, – обычно заявлял он.

– Тогда пеняй на себя, если кто-нибудь придёт и убьёт тебя.

Мысль о том, что кто-то может их убить, была для Софии очень волнующей. По её словам, существовал некий серийный убийца, ходивший от дома к дому и проверявший, крепко ли заперты двери. Если было открыто, он заходил в дом и зарубал насмерть всех, кто там жил.

Джоэль предпринял своё собственное расследование в надежде уличить сестру во лжи, но оказалось, что это было правдой. Убийцу звали Ричард Чейз, и он успел отправить на тот свет шестерых, прежде чем его самого засадили за решётку.

Джоэль вдруг понял, что Ричард Чейз и мужчина из «фиата» слились в его воображении в одно лицо, и затряс головой, пытаясь заставить себя думать не о том, собирался ли человек из «фиата» убить его, а о том, что стоит сейчас у распахнутого шкафчика со спиртным и не знает, один ли он дома.