Дом на перекрестке. Под небом четырех миров

– Фу, какой непонятливый! – Девочка, задумавшись, нахмурилась. – Ты… – Ее пальчик ткнул в парня. – Мой… – Пальчик переместился на нее. – Мой суженый. – И она двумя ручками сложила сердечко из указательных и больших пальцев, показала его мужчине и улыбнулась, не разжимая губ.

Ну да, у меня тогда начали выпадать молочные зубы, и улыбка была та еще. Я тоже улыбнулась, стоя на мосту.

Мужчина-актер рассмеялся, но не насмешливо, а скорее изумленно. Его губы приоткрылись, словно он снова что-то говорил. Потом вопросительно посмотрел, ожидая ответа.

– А я тебя не слышу, дядя. Ой, то есть Иван-царевич. – Вика тоже пожала плечами и развела руками.

Тогда ее собеседник из зеркала приложил правую руку к сердцу и поклонился. А выпрямившись и продолжая улыбаться, он что-то снова сказал, после чего протянул правую руку ладонью вверх, словно предлагая опереться на нее, потом снова прижал ее к сердцу.

– Баблиз, а чего кино без звука? – Девочка повернулась в сторону невидимой прабабушки. – Мне дядя суженый что-то говорит, а я ничего не слышу.

Но в то же мгновение, как только она отвернулась от зеркала, по нему снова прошла рябь, и изображение мужчин исчезло. А зеркальная поверхность отразила лишь сидящую перед ним пятилетнюю девчонку с беззубой улыбкой и смешной челкой да пламя двух свечей.

А еще через секунду все исчезло, и вновь передо мной был только Радужный мост.

– Так вот ты какой, Ив из Лилирейи. Мой суженый, предназначенный судьбой… Действительно, очень красивый! Все как я и хотела… – произнесла я вслух и сделала следующий шаг по мосту.

Много чего увидела я, шагая по Радужном мосту. То я сижу за партой и, высунув кончик языка, что-то старательно пишу в тетрадке. А вот – отвечаю у доски и пишу мелом примеры по алгебре. Вот выпускной, и я уже совсем взрослая, в красивом длинном платье и с вечерней прической, весело смеюсь с одноклассниками. Институт, лекции, экзамены. Первые свидания с Лешкой, тогда еще студентом. Моя первая работа, и я за компьютером – ввожу в него какие-то документы.

Отрывки из прошлого пролетали перед глазами, сменяя друг друга.

Первая ночь в доме на перекрестке. Первая встреча с Тимаром, а затем – с Филей. Знакомство с лиреллами, и я, стоя на крыльце, скривившись в недовольной гримасе – так поразила меня внешность этого «кавайного няшки»,^{19} – осматриваю Эрилива. И снова он, но уже в нашу ночь свидания в оранжерее, и я – совершенно ошалевшая и растерянная, и он – такой счастливый.

Радужный мост закончился, и я ступила на дорожку, усыпанную желтым песком.

– Ну что, Виктория? – раздался голос Улиаллы, выводящий меня из транса. – Ты познала себя. Так каково будет твое решение? Ты переселяешься сюда, в наш заповедный мир, или?..

– Или! – Я улыбнулась фее, перевела взгляд на Филю и Марса, замерших в ожидании моего ответа.

– И? – Фея встала, внимательно глядя на меня.

– Мой Дом там. Там меня любят и ждут. Там я нужна, а они нужны мне.

– Умничка! – Улиалла улыбнулась. – И у тебя очень красивые крылья.

– Что?! – Я повернула голову и растерянно уставилась на крыло за правым плечом. Повернула голову в другую сторону и взглянула на второе.

По форме мои крылья были как у бабочек, только полупрозрачные и переливающиеся, как радуга.

– Обалдеть! – У меня подогнулись ноги, и я плюхнулась на песок. – А как же я теперь с ними туда… На Землю?

– Спрячешь. – Улиалла подошла ко мне и протянула руку, помогая встать. – Это легко. Просто пожелай, чтобы они скрылись, но не сейчас.

– А когда-а-ау? – отмер Филя и, осторожно приблизившись, обошел меня. – Ну ты, Вика, даешь! – фыркнул он. – Вот теперь я верю, что ты – фея.

– А вот сейчас она сделает себе волшебную палочку и сможет их спрятать. Итак, Виктория, – снова посмотрела на меня Фея Солнечного Света. – Закрой глаза и представь, что в руке появилась твоя волшебная палочка.

Когда я вновь открыла глаза, в моей руке была зажата короткая, длиной с карандаш, хрустальная указка. Иначе и не назовешь этот предмет. Совершенно такая обычная, какой учителя указывают в учебниках на нужный кусок текста. Единственные отличия – что не пластмассовая, а хрустальная или бриллиантовая, сверкающая мелкими гранями на солнце, а на самом кончике – круглая жемчужина.

– Ну надо же! – Улиалла с интересом оглядела сверкающий на солнце предмет. – Ты и тут умудрилась отличиться. Бриллиантовая волшебная палочка…

– Сопрут! – резюмировал Филя. – Очень уж красивая. Вик, а ты поскромнее ничего не могла начаровать? Ты вроде как довольно равнодушна к драгоценностям, и вдруг такое.

– Не могла, – насупилась я. – Я вообще ничего не представляла – что получилось, то получилось. Оно само.

– Хорошая палочка, – перебила Филимона Улиалла. – У Виктории настолько мощный потенциал, что именно такая ей и нужна.

Я оглядела свой волшебный девайс, пожала плечами, отчего крылья за спиной затрепетали, и замерла. Ощущение было непередаваемым – словно я ногой или рукой пошевелила. Вроде и не инородная часть тела, а продолжение организма, а все равно – дико.