- Гэррет, посмотри, не прячется ли здесь кто-нибудь и заперты ли двери. Потому что если они действительно заперты и в комнате никто не прячется... О Боже правый!
Сомнений не могло быть никаких. Двери в коридор и в гостиную из алькова были надежно заперты на маленькие тугие задвижки. Гэррет сообщил об этом Нику, а доктор Фортескью склонился над неподвижной фигурой хозяина дома.
Небольшая дверь с правой стороны алькова, если стоять лицом к гостиной, вела в маленькую комнату, едва ли больше кладовой, не имеющую окон и уставленную пыльными полками с книгами. Гэррет нащупал свисающую с потолка лампу, включил ее и увидел только еще множество книг, сложенных в стопки на полу.
Гардеробная слева, хотя и была чуть больше, вмещала лишь умывальник на внешней стене, кушетку с подушкой и одеялами и металлический шкаф с закрытой дверью и миниатюрным ключиком в замке, какой можно видеть в гимнастических залах.
- Здесь никто не прячется,- сказал Гэррет,- но никаких окон нет ни в гардеробной, ни в комнате с книгами.
Ник выпрямился. Доктор Фортескью, внешне казавшийся спокойным, все еще стоял на коленях возле Пеннингтона Баркли, чья правая рука уже перестала дергаться.
- Короче говоря,- заявил Ник,- отсюда нет никаких выходов, кроме тех, которые, как мы знаем, заперты.- Внезапно он вздрогнул.- Господи! Бедный дядя Пен! Полагаю, он умер?
- Нет!- Доктор Фортескью резко вскинул голову.- Он не умер, и, если нам немного повезет, мы спасем его без особого труда. Здесь слишком много крови.
- Слишком много крови?!
- Я имею в виду, слишком много для прямой раны в сердце. Он потерял сознание от шока и потери крови. Конечно, это не пустяк, но...
- Он сменил жакет!- крикнул Ник.- Это не тот, на который тетя Эсси пролила мед. Он выглядит похоже - из такого же плотного красного материала с черными отворотами,- но на нем отделка из тесьмы и...
- Да, это не тот жакет. Если вы позволите мне закончить, мистер Баркли, я скажу, что думаю, и тогда мы примем меры. На этом жакете нет меда, но есть пороховые ожоги. Стреляли с очень близкого расстояния - почти прижав оружие к груди. Но сердце расположено выше, чем полагает большинство людей. Если, конечно, он не сделал это сам...
- Не сделал сам?- недоверчиво переспросил Ник.- Черт возьми, доктор, неужели он показался вам пребывающим в настроении, которое подходит для самоубийства?
- Нет, но давайте не будем тратить время на раздумья.
- О'кей. Что нам делать? Звонить в больницу?
- В этом нет нужды. Если вы возьмете его за ноги, а я - за плечи, мы сможем перенести его в спальню. Только осторожнее, молодой человек! Пожалуйста, мистер Эндерсон, отоприте дверь в коридор.
Гэррет повиновался, быстро отодвинув засовы согнутым пальцем. Открыв дверь, он оказался лицом к лицу с депьюти-коммандером Эллиотом - худощавым, жилистым мужчиной с квадратной челюстью, но отнюдь не с жестким взглядом.
- Телефон,- кивнул он Гэррету.- Обойдемся без формальностей. Здесь есть телефон?
- Если это офицер Скотленд-Ярда,- крикнул Ник,- то телефон есть - или должен быть - в главном холле. Слушайте, Лестрейд, кто-то снова стрелял в дядю Пена. Но как, черт возьми, он это сделал?
Они не слышали ответа, если таковой был. Эллиот быстро вышел. Ник и доктор Фортескью с трудом подняли неподвижного Пеннингтона Баркли. Сквозь открытую дверь в ночном безмолвии громко зазвучали хор и оркестр - пластинка подходила к концу:
Когда злодей не занят преступленьем
И не лелеет планы в голове,
Способен он к невинным развлеченьям
Не менее, чем честный человек.
С трудом мы чувства наши подавляем,
Когда долг полисмена исполняем.
Подумав, вынуждены мы признать:
Нельзя счастливой нашу жизнь назвать
{Хор полицейских из оперетты Гилберта и Салливана "Пираты из Пензанса"}.
Глава 11
- Хм!- только и произнес доктор Гидеон Фелл.
Помимо электрических свечей, заменивших восковые в позолоченном резном канделябре, темно-голубая гостиная едва ли сильно изменилась за два столетия. Ковер казался менее потертым, чем его более современный собрат в библиотеке. Затейливая мебель была выдержана в стиле "китайский Чиппендейл" {Чиппендейл - стиль мебели, названный по имени мебельного мастера Томаса Чиппендейла (1718-1789)}. Продолговатые часы восемнадцатого века громко тикали, показывая без десяти час.
Дейдри Баркли беспокойно ходила взад-вперед, иногда натыкаясь на депьюти-коммандера Эллиота, который тоже не стоял на месте. С двух сторон карточного стола, по нынешним стандартам кажущегося громоздким, сидели Фей Уордор и Гэррет Эндерсон, бросая друг на друга беглые взгляды. Ник Баркли и доктор Фортескью занимали стулья поблизости. Спиной к белому мраморному камину, слегка покачиваясь и сжимая между пальцами наполовину выкуренную сигару, стоял доктор Гидеон Фелл.