Дом на краю света

В далеком лесу, где сухой собирали валежник,
огонь разводили, и чай, обжигающий пили,
и мерзли в убогой сторожке, – живешь ты как прежде,
как сказка, пришедшая из незапамятной были.

Мы жили в забвеньи, и время делили на двое:
одна половина – для кружева лунного света,
другая – для лета. Оно было с нами – живое,
и не по-осеннему ясное позднее лето.

Оно пробиралось тайком из заснеженной дали,
входило и пахло у печки сухою травою.
Такое живое. В своей колыбельной печали
летало, как сыч, над моей и твоей головою.

И мы засыпали под шепот рябиновой вьюги,
от шелеста звезд, пролетавших над старою крышей,
от треска поленьев. Прижавшись друг к другу, как мыши,
спасались от стужи. И видели сны друг о друге.

Тихая осень

Ты – осень,
которой никто не заметит,
не спросит:
ты – осень?

Листья, летящие мимо
сосен,
осень.

Эхо, которому нет, и не будет ответа —
уходящего лета,
света,
ветра,
облака зноя, в преддверьи дождя,
над чернеющей пашней…

Я – вчерашний:
я остаюсь в тех краях, где меня позабыли,
любили,
ждали,
верили,
искали – не находили,
имени не называли.

Открывали дверь – и лишь тишина
заходила ко мне
с осторожностью гостя.

На старом погосте
лежали стаканы и крошки засохшего хлеба.
А мы уходили, по теплой траве, босиком,
до самого неба,
до самого неба.

Сполохи лета

Я увидел, как звонкое лето
заиграло в тенистом бору.
Эти всполохи яркого света!
Эти песни дерев на ветру!

Эти светлые майские росы!
Золотые, как сон, вечера!
Белый клевер, и первые розы,
птичий щебет в саду до утра!

Все так ярко, янтарно, случайно,
бурна зелень и мысли легки.
И как будто забытая тайна —
шепот ив у дремучей реки.

Наколдуют себе, напророчат,
затуманят бескрайнюю даль,
загрустят потихоньку… А ночью
звезды в небе горят, как хрусталь!

Вот оно – заповедное счастье
все забыть, ни о чем не гадать,
в оны дни, когда даже ненастье
вспоминается, как благодать.

«Все будет заново, так легко и просто…»

Все будет заново, так легко и просто,
что не загадаешь себе желания:
то ли это зарево, то ли звезды,
падают под куполом мироздания.

Выйдешь, – и затеплится в сердце сладкое,
словно никого и не ждешь ты в гости,
словно растворяешься, и украдкой
звезды собираются в сплошные грозди.

Будто сон – последствие, жизнь – спасение
в этом небе сказочном, глухом и кротком,
словно есть осмысленность, и воскресение
станет только вехой на пути коротком.

«Сколько белых деревьев в моем окне…»