Дом на горе

Кто-то зажег электрический фонарик и светил учительнице под ноги, то и дело предупреждая о лужах и рытвинах. И потому ли, что шли такой дружной компанией, или потому, что ребята наперебой болтали о всякой всячине, но дорога к дому показалась Галине Никитичне много короче, чем обычно.

Глава 19. НА РЕКЕ ЧЕРНУШКЕ

Ударили первые морозы. Лужи затянуло хрупким педком, трава покрылась сединой, дороги и тропки стали твердыми и звонкими, точно их вымостили камнем.

Сергей Ручьев попросил Костю написать к пуску электростанции несколько красочных плакатов и лозунгов.

Но обычные плакаты не устраивали Костю, и он придумал сложную композицию: бетонная красавица плотина, водная гладь широкой реки, густая сеть проводов на ажурных башнях, а на заднем плане – богатое электрифицированное хозяйство колхоза.

К работе над картиной Костя привлек Варю, Митю и Пашу.

– Очень уж сложно все, не справиться нам, – озадаченно заметил Паша, когда мальчик рассказал ребятам план будущей картины. – Да и нет всего этого в нашем колхозе.

– Нет, так будет! – возразил Костя. – Надо вперед заглядывать…

Писать картину начали на огромном листе фанеры. Но дело ладилось плохо. Вода в реке выглядела, как высокий снежный сугроб; бетонная плотина походила на дощатый забор.

– Мазилки мы, а не художники! – созналась Варя. – Что ни говорите, а без Вити нам не обойтись.

Кораблев между тем почти не задерживался в школе. Как только кончались уроки, он собирал книги и спешил домой.

Однажды Варя затащила его в пионерскую комнату и попросила поправить на картине плотину и воду.

Увидев склонившихся над картиной ребят, мальчик Даже подался назад. Что это? Смеются они над ним или он действительно им нужен?..

– Вовлекаете! – усмехнулся Кораблев. – Били, били, а теперь мягко стелете…

– Да нет же, Витька! У нас в самом деле ничего не получается, – горячо принялась уверять его Варя.

Витя сказал, что ему некогда, надо сегодня пораньше прийти домой.

– Будет тебе тоску наводить! – вспылил Костя. – Ну, что было, то было. Не век же тебе барсуком отсиживаться?

– Ладно, помажу я вам, – снисходительно согласился Витя. – Только за красками домой схожу.

Ребята ждали его полчаса, сорок минут, пятьдесят, но Кораблев все не возвращался.

– Подведет, так я и знал! – сказал Митя.

Варя растерянно мазала кистью по фанере.

– Ладно, – поднялся Костя, – схожу я за ним.

Он направился в Высоково.

У моста, в перелеске, вился синий дымок. Костя заглянул за кусты и заметил небольшой костер.

Колька с Петькой, чумазые, с покрасневшими от дыма глазами, пекли в горячей золе картошку. Кто же не знает, как вкусна печеная картошка!..

Около них сидел Витя Кораблев и подбрасывал в костер ..валежник.

– Картошки желаешь? – предложил Колька брату, вытаскивая из золы обуглившиеся, черные клубни. – С пылу-жару… Объедение!

Костя, не удостоив брата ответом, сердито посмотрел на Витю:

– Неделю за красками ходить будешь?.. Эх ты, человек! Просили помочь… Рука у тебя отсохнет или что?

Витя долго дул на картофелину, перебрасывая ее с ладони на ладонь.

– Рука не отсохнет, а рисовать для вас не желаю… Раздумал.

– Так не для нас… для дела нужно.

– Все равно. Хватит с меня! Порисую в другом месте.

– В каком другом?

– Найдется такое… На высоковской школе свет клином не сошелся. Возьму и переведусь в районный центр. Знаешь, какая там десятилетка?

– А чем тебе в Высокове плохо? – не поверил Костя. – Такую школу поискать!

– Хорошо, вот как доволен… по самое некуда!.. – Витя черкнул пальцем по горлу. – Директор заранее все расписал: кого принимать в комсомол, кого нет. И натравил на меня сестру да Варьку Балашову, а вы и уши развесили…

– Погоди, погоди! – опешил Костя. – Зачем же учителю натравливать нас?

– А затем… – Витя оглянулся и, будто решив доверить тайну, шепнул: – Он с моим отцом личные счеты сводит. Всю жизнь его подсиживает. Вот и мне перепало…

У Кости потемнело в глазах… Учитель – и личные счеты! Учитель, который был для ребят примером во всем!.. У него они учились жить, по нему проверяли каждый свой шаг, каждый поступок, старались во всем подражать Федору Семеновичу. Учитель всегда был с ними: в школе, на улице, и даже на расстоянии они чувствовали его близость… И вдруг оказывается, что в душе этого человека гнездится что-то мелкое, подленькое и Федор Семенович способен кого-то подсиживать!..

Костя подался к Вите:

– Скажи еще раз про учителя… Скажи!

– Ну-ну, не напирай! Ты что думаешь: святой у нас директор, без тени, без пятнышка? Ходишь у него в любимчиках, не видишь ничего. А учитель, он такой – против него слова не скажи, не покритикуй. Любит, чтобы перед ним на цыпочках все ходили. Кто на собрании против школьной бригады выступал? Отец мой! Вот директор и попомнил, свел с нами счеты…

– Замолчи ты!.. – выкрикнул Костя и, не помня себя, кинулся на Витю.

Сцепившись, мальчики покатились по земле. Зашуршали листья, затрещали сучья.

Колька, размахивая хворостиной, бегал кругом и кричал истошным голосом: