Дом на горе

- Хорошо, хорошо… - Учитель отодвинул тетрадку. - Это потом… Вы мне своими словами обо всём расскажите.

В учительскую вошёл Никита Кузьмич.

Фёдор Семёнович поднялся ему навстречу и протянул руку:

- Очень рад, что зашли. Не частый вы у нас гость в школе.

- Дело привело. - Кораблёв покосился на школьников: - Мне бы, Фёдор Семёнович, с глазу на глаз поговорить с вами, без свидетелей.

- Можно и так, - согласился учитель. - Только я попрошу вас послушать и ребят… Заканчивай, Ваня!

Воробьёв, беспокойно ероша волосы, продолжал рассказ. Он вспомнил всё, что говорилось о Вите на заседании комитета, вспомнил, как школьники были возмущены его поведением.

- А вы уверены, что правильно поступили с товарищем? - неожиданно спросил учитель. - Вполне уверены?

Ваня переглянулся с членами комитета.

- Уверены, Фёдор Семёнович, - негромко сказал он. - Мы от своего не отступимся.

- И воздерживаться мы не век будем, - поднялся Митя. - Пусть Виктор подумает… пусть докажет. Мы его в комсомол сами тогда позовём.

- Ну хорошо, ребята! Теперь идите, - отпустил Фёдор Семёнович членов комитета.

Плотно прикрыв за ними дверь, он взял из угла стул и сел напротив Никиты Кузьмича.

- А я ведь к вам собирался, - заговорил учитель. - Как стемнеет, думаю, так и пойду. Разговор нам с вами откладывать никак нельзя!

Никита Кузьмич выжидательно молчал, неторопливо скручивая толстую цигарку.

- Товарищи не пожелали принять Витю в свою семью, - продолжал Фёдор Семёнович. - Не по душе он им пришёлся. А ведь это беда, Никита Кузьмич, большая беда!

- Беда невелика! Дайте команду, всё и поправится.

- А вы слышали, что школьники говорили?

- Им только волю дай, они выдумают, наплетут всякой всячины.

- Да разве комсомольцы плохого Вите желают? - удивился учитель. - Они же хотят, чтобы ваш сын стал настоящим товарищем. И двери комсомола для него не закрыты: поживёт, поразмыслит, поймёт самое важное, и ребята его с радостью примут.

- Я словеса не мастер плести. Я так скажу, без дальних подходов: сынка в обиду не дам! И, как он пятерочник у вас, вы ему помех не чините. Пусть ваш комсомол заново всё порешит.

- Вы способностей сына, Никита Кузьмич, не преувеличивайте. Математику он любит, это верно, а к другим предметам нередко с прохладцей относится… Но дело даже не в этом. Для комсомола одних пятерок в табеле ещё мало. Душа у человека должна быть ясная, ему товарищи должны поверить… - Фёдор Семёнович поднялся. - За то, что Витю не приняли в комсомол, мы, учителя, тоже несём ответственность. Значит, недоглядели кое-чего. Но во многом и вы, Никита Кузьмич, виноваты. Неверно вы сына воспитываете. Я вам не раз говорил об этом. Белоручкой он растёт у вас, себялюбцем.

Никита Кузьмич потемнел в лице:

- Вон куда целите! Опять Кораблёв нехорош!.. Всю жизнь вы меня поправляете да подсиживаете.

- Подсиживаю?.. - Фёдор Семёнович побледнел. - Я? Вас?..

- Известное дело. Вспомните-ка, где вы меня только не задевали… Чуть ли не на каждом собрании имя моё склоняете. А теперь вот к сыну придираетесь…

- Папа, что ты говоришь такое? Одумайся! - раздался встревоженный голос: в дверях стояла Галина Никитична.

Никита Кузьмич кинул на дочь сердитый взгляд, махнул рукой и вышел из учительской.

Учитель потянулся к графину с водой. Руки его дрожали.

- Фёдор Семёнович! - кинулась к нему Галина Никитична. - Что тут произошло?

- Нет, нет, ничего. Пустяки. Поспорили немного… совсем пустяки… - Учитель отставил стакан с водой, так и не отпив из него, опустился на стул и придвинул к себе папку с бумагами: смотрите, мол, я уже совсем спокоен.

- Вам комсомольцы обо всём рассказали? - помолчав, осторожно спросила Галина Никитична.

- Да, я знаю…

- Вы считаете, что я совершила большую ошибку…

- Почему же ошибку? - перебил её учитель.

- Илья Васильевич говорит, что я должна была сдержать комсомольцев.

Фёдор Семёнович на минуту задумался.

- Нет, я этого не думаю, - убеждённо сказал он. - Пусть комсомольцы на этот раз поступили с Витей слишком строго - это ему не повредит. Но меня радуют их принципиальность, твёрдая позиция, взыскательность друг к другу. А это очень дорого, Галя…

Учительница облегчённо перевела дыхание.

- Ты что, переволновалась?

- Очень! - призналась Галина Никитична. - Слишком уж я близко всё к сердцу приняла.

- «Близко к сердцу»… - повторил Фёдор Семёнович. - Это не так уж плохо. Пожелаю тебе сохранить это качество до старости… - Он внимательно посмотрел на девушку и указал ей на стул рядом с собой. - Ну что, много нерешённых задачек накопилось?.. Садись, подумаем…

Из учительской Галина Никитична вышла, когда уже начало смеркаться.

Около крыльца сидело человек десять комсомольцев.

- Вы почему не расходитесь? - удивилась учительница.

Комсомольцы молча обступили её, заглянули в лицо.

- Галина Никитична, он за кого, - вполголоса спросила Варя: - за нас или за Никиту Кузьмича?

- За нас, ребята, за нас! - улыбнулась учительница.

Все двинулись к Высокову. Даже те, кто жил в Локтеве и Почаеве, решили проводить Галину Никитичну до дому.