Дом мечты

— Я сыта по горло твоими рассказами о Ронде Эллонби, — воскликнула Энн, хотя это обвинения было несправедливым, так как Гилберт ни разу не упоминал о Ронде Эллонби с того дня, как поделился с Энн своей радостью по поводу удачной операции. Гилберт никому больше не говорил об этом.

Гилберт чувствовал себя довольно неловко.

— Я не думал, я не мог и предположить, Энн, что ты так воспримешь мое предложение, — сказал Гилберт, решительно вставая и направляясь к двери. Это был первый случай в их совместной жизни, когда они чуть не поссорились.

Но Энн бросилась за мужем и втащила его обратно.

— Гилберт, не сходи с ума. Сейчас ты сядешь сюда, и я краси-и-и-во извинюсь перед тобой. Ах, если бы ты знал…

Но Энн вовремя сумела взять себя в руки. Еще немного, и она выдала бы Гилберту секрет Лесли.

-..если бы ты только знал, что чувствуют при этом женщины.

— Мне кажется, что я знаю. Я обдумал эту проблему со всех точек зрения и пришел к выводу, что просто обязан сообщить Лесли о том, что Дика можно вылечить. И все. На этом мои обязанности заканчиваются. Дальше она сама должна решить, как поступить.

— Ты сто раз не прав, Гилберт. Как можно взваливать на бедную девочку такой груз? У нее не хватит денег на операцию.

— Пусть она сама все решит, — упрямо настаивал Гилберт.

— Ты сказал, что Дик может быть вылечен. Ты уверен в этом?

— Точно нельзя сказать. Никто не может быть уверен в таком деле. В самих мозгах могут быть повреждения, которые невозможно будет восстановить. Но если причина потери памяти заключается в давлении поврежденных костей на определенные участки мозга, то все жизненные функции можно восстановить.

— Да, но это только вероятность. Мы не можем быть уверены, что это именно так, — не сдавалась Энн. — Теперь предположим, что ты сказал обо всем Лесли и она согласилась на проведение операции. Это же будет стоить огромных денег. Ей придется занимать деньги или продать ту небольшую собственность, которая у нее есть. Предположим, что операция не удастся и Дик ничего не вспомнит. Как тогда она будет расплачиваться с долгами? Как тогда проживут они, если Лесли для оплаты операции продаст ферму?

— О, я знаю, я знаю. Но все-таки моя обязанность сказать ей все. Я не могу поступить иначе.

— О, я знаю упрямство Блайзов, — простонала Энн. — Но не бери всю ответственность на себя. Посоветуйся с доктором Дэйвом.

— Я уже сделал это, — неохотно ответил Гилберт.

— И что же он тебе сказал?

— Если пересказывать вкратце, он сказал то же, что и ты, то есть предложил оставить все так, как есть. Несмотря на его нелюбовь к экспериментам в медицине, он посмотрел на эту проблему с твоей точки зрения. То есть он не советовал бы делать операцию для пользы самой Лесли.

— Слава Богу, — сказала Энн. — Я знала, что здравый смысл его не покинет, что ты и твое мнение будут поколеблены мнением почти восьмидесятилетнего врача, который сам спас не одну жизнь. Его мнение, конечно, значит больше, чем мнение какого-то мальчишки.

— Благодарю.

— Не смейся. Это слишком серьезно.

— Такова просто моя точка зрения. И это действительно серьезно. Он человек, который безнадежно отстал. Дик так беспомощен…

— Раньше, конечно, он был очень самостоятелен, — перебила Энн, усмехаясь.

— Мы можем дать ему шанс искупить прошлое. Его жена не знает об этом, а я знаю. И я обязан сказать ей о такой возможности. Я так решил, и это мое последнее слово.

— Нет, Гилберт. Не говори, что это твое последнее слово. Посоветуйся с кем-нибудь еще, например, с капитаном Джимом. Спроси, что он думает по этому поводу. Не торопись.

— Ну хорошо, уговорила. Но я не обещаю, что последую его совету. Есть вещи, которые надо решать самому. Моя совесть никогда не оставит меня в покое, если я буду хранить молчание.

— Ах, твоя совесть, — простонала Энн. — Мне кажется, что у дяди Дэйва тоже есть совесть, не так ли?

— Да, но я не могу хранить молчание. Подумай сама, Энн, если бы наш спор касался какого-нибудь отвлеченного абстрактного объекта, ты бы согласилась со мной. Ты ведь сама знаешь, что согласилась бы.

— Нет, — сказала Энн, пытаясь сама в это поверить. — Мы можем спорить хоть всю ночь, но ты не убедишь меня, Гилберт. Спроси мисс Корнелию, что она думает по этому поводу.

— О, Энн, ты уже прибегаешь к последней крайности. Она скажет: «Как это похоже на мужчин». Потом она выйдет из себя. Нет. Не стоит. Я не буду обращаться к мисс Корнелии. Пусть Лесли сама решит. Она должна сделать это без постороннего давления.

— Ты прекрасно знаешь, что она решит, — сказала Энн, чуть не плача. — У нее тоже есть представление о том, что она обязана сделать. Я не могу понять, как ты можешь взваливать все это на нее, не могу…

— Потому что право — это возможность пользоваться своими правами, процитировал Гилберт.

— О, и ты еще можешь думать о поэзии! Это так похоже на мужчин!

Тут Энн рассмеялась сама над собой. Ее слова были как у мисс Корнелии.