Дом Люцифера

– Довольно! Не хочу, чтобы потом вы разболтали где-нибудь об этом, тогда след неизбежно потянется ко мне. – Он распахнул дверь кабинета и указал на другую, в конце коридора: – Все, хватит. Немедленно уходите!

Джон не двинулся с места.

– Но что-то все же заставило вас рассказать мне все это, доктор. И дело вовсе не в тех трех умерших, верно?

На секунду показалось, врач готов сквозь землю провалиться.

– Ни слова больше! Замолчите! Уходите отсюда! Я ни на грош не верю, что вы из Белиза или ООН! – Он повысил голос. – Один телефонный звонок властям, и вас…

Джон весь напрягся. Насмерть перепуганный врач был способен на что угодно, и Джону не хотелось рисковать свободой. Он вышел в коридор, а потом, через черный ход, в узкую аллею у дома. И с облегчением заметил, что лимузин ждет его у обочины.

Оставшись один в кабинете, доктор Хусейн Камиль весь дрожал от ярости и страха. Он совершил непростительную ошибку, сам поставил себя в такое положение и теперь боялся, что его схватят. И в то же время эта ужасная ситуация подсказывала выход, и все могло обернуться в его пользу. Если, конечно, он осмелится сделать это.

Он сидел, скрестив руки, печально качая головой, и пытался унять свои страхи. На его содержании находилась большая семья, страна распадалась прямо на глазах. Следовало подумать о будущем. Он устал быть нищим в стране, где, сделав всего один верный ход, можно было получить так много.

И вот наконец он решился и потянулся к телефону. Но звонил он вовсе не властям.

– Да, это доктор Камиль, – еле слышно выдохнул он в трубку. – Вы говорили со мной об одном человеке, – он еще больше понизил голос. – Он только что вышел из моего кабинета. При нем документы, выданные сотруднику ООН из Белиза. На имя Марка Бонне. Тем не менее я почти уверен, это тот самый человек, о котором вы меня спрашивали. Да, речь шла о вирусе, появившемся во время войны… Он расспрашивал о нем и о жертвах. Нет, он не сказал, куда направился. Но его очень интересовали выжившие… Конечно, буду страшно вам признателен. Так до завтра, да? Буду ждать антибиотики и деньги, как вы обещали.

Он бросил трубку и буквально рухнул в кресло. Потом вздохнул и почувствовал себя немного лучше. Настолько лучше, что даже позволил себе улыбнуться. Да, риск велик, но вознаграждение, если повезет, того стоит. Сделав всего один звонок, он станет настоящим богачом в Багдаде. Ему будут поставлять столь ценные здесь антибиотики.

Он уже довольно потирал руки. Теперь на будущее можно было смотреть с оптимизмом.

Богачи станут приползать к нему на коленях, стоит им самим или их детям заболеть. Они завалят его деньгами. И не динарами, совершено бесполезными в этой проклятой Аллахом стране, где сам он оказался пленником с тех пор, как эти кретины, американцы, развязали войну, а потом ввели еще и эмбарго. Нет, больные богачи с ног до головы осыплют его настоящими американскими долларами! И вскоре у него будет достаточно денег, чтобы бежать отсюда всей семьей и начать новую жизнь где-нибудь еще. В любом другом месте, только не здесь…

7.01 вечера Багдад

Ночь медленно опускалась на экзотический город Багдад. Женщины, с головы до пят закутанные в просторные одеяния, скользили по узеньким, мощенным булыжником улочкам, мимо освещенных свечами лавок и под балконами, напоминая пауков. Только здесь невыносимо жарким летом в Багдаде можно было отыскать тень. Но сейчас был октябрь, к тому же солнце уже село, и воздух был сух и прохладен, а в небе блистала целая россыпь звезд.

Женщина подняла глаза к небу всего лишь раз – настолько сосредоточена была на том, что ей предстоит совершить. Целых два очень важных задания. С виду совсем старуха. Сгорбленная, согнутая чуть ли не пополам – возможно, не только от старости, но и от недоедания. И несла она потрепанную полотняную сумку. Помимо окутывающего всю фигуру балахона, на ней была еще традиционная белая пуши – некое подобие повязки, прикрывающей нижнюю часть лица. Пуши оставляла открытыми только глаза – черные и внимательные.

Она торопливо прошмыгнула мимо окон-«фонарей» с резными деревянными ставнями, которые не позволяли заглянуть внутрь, а находившимся в доме улицу было видно. И вот наконец, свернув за угол, оказалась на извилистой оживленной улице, освещенной старинными фонарями и звеневшей людскими голосами. Торговцы отчаянно расхваливали свой скудный товар, покупатели с динарами столь же отчаянно торговались, повсюду бегали и кричали босоногие ребятишки. Никто не удостоил женщину даже беглого взгляда. Жизнь на старой улице кипела, страсти достигли своего накала, тем более что близился час закрытия – вся торговля в городе прекращалась ровно в 8.00 вечера.

И вдруг прямо на пути у нее возникли три солдата из грозной республиканской гвардии Саддама Хусейна – молодчики в темно-зеленой форме и с оружием за поясом.