Дом Люцифера

Джон тем временем осмотрелся – белые стены, оборудование и инструменты, блестевшие хромом и сталью, выкрашенный белой краской стол. Из керамического кувшинчика торчат огрызки карандашей. Состояние, в котором пребывало медицинское оборудование, говорило о том, что пользовались им много лет и ни разу не обновляли. Правда, все было чистенькое и сияющее, но подставки для пробирок с анализами пустовали. А простыня, которой был покрыт смотровой стол, совсем протерлась и вся была в мелких дырочках. И кое-что из оборудования безнадежно устарело. Проблема, с которой столкнулся не только доктор Камиль – все врачи Ирака. Домалевский утверждал, что в Ираке много хороших врачей, выпускников лучших медицинских институтов мира, что они прекрасные диагносты, а вот существенной помощи пациентам оказать не могут – последние сами должны добывать лекарства, которых катастрофически не хватало. Их можно было найти только на черном рынке, и продавались они не за динары. Только за доллары США. Даже у высших слоев общества возникали проблемы с лекарствами, хотя они были готовы выложить за них поистине астрономические суммы.

Наконец врач закончил изучать документы и вернул их Смиту. Он не пригласил Джона присесть, и сам не садился. Оба стояли посреди этой по-спартански обставленной комнаты и переговаривались тихими голосами.

– Что именно вам бы хотелось узнать? – спросил врач.

– Вы согласились переговорить со мной, доктор. Полагаю, вы сами захотите рассказать мне кое-что.

Врач нервно отмахнулся:

– Излишняя предосторожность никогда не помешает. Я, знаете ли, близок к нашему великому вождю. И многие из членов революционного совета – мои пациенты.

Джон не сводил с него глаз. Этот человек явно что-то скрывает. Весь вопрос в том, сумеет ли он, Смит, убедить его раскрыть тайну.

– Однако же что-то явно беспокоит вас, доктор Камиль. И речь идет непосредственно о медицине. Уверен, это не имеет никакого отношения ни к Саддаму, ни к войне. А потому, что мешает нам обсудить эту проблему? Никакой опасности в этом я лично не вижу. К тому же, – осторожно добавил он, – речь идет о гибели людей от неизвестного вируса.

Доктор Камиль прикусил нижнюю губу. Черные глаза смотрели настороженно. Он оглядел комнату с таким видом, точно боялся, что сами стены могут их выдать. Затем, видимо, спохватился. Ведь как-никак он был образованным, просвещенным человеком. И, тяжело вздохнув, он начал свое повествование:

– Примерно год тому назад я лечил одного человека. Он умер от синдрома резкой респираторной недостаточности, сопровождавшейся обильным кровотечением из легких. А до того проболел недели две, и у него были все симптомы сильной простуды.

Джон с трудом подавил охватившее его возбуждение. Те же симптомы наблюдались и у жертв загадочной болезни в США.

– Наверное, это был ветеран операции «Буря в Пустыне»?

В глазах Камиля мелькнул страх.

– Не смейте так говорить! – прошипел он. – Этот человек имел честь сражаться вместе с республиканской гвардией, он принимал участие в Славной Войне Объединения Нации!

– Существует ли возможность, что он заразился в результате применения биологического оружия? Мы знаем, у Саддама оно есть.

– Это ложь! Грязная ложь! Наш великий лидер и вождь никогда не разрешил бы такого оружия! И если оно и было в стране, то попало в нее от наших врагов.

– Хорошо. Сформулируем иначе. Мог ли этот человек заразиться в результате применения вражеского биологического оружия?

– О, нет. Никоим образом.

– Но ведь он подхватил болезнь именно во время войны?

Доктор кивнул. Смуглое его лицо искажала тревога.

– То был старый друг нашей семьи. И каждый год он проходил у меня полное обследование. Нельзя, знаете ли, быть уверенным в здоровье в такой отсталой стране, как наша. – Тут он осекся, темные глаза виновато забегали, ведь он только что оскорбил свою страну. – Вскоре после того, как кончилась война и он вернулся к нормальной жизни, у него начали проявляться симптомы легких простудных заболеваний. Традиционное лечение результатов не приносило, но и проходили они быстро, как бы сами собой. На протяжении нескольких лет он страдал внезапными приступами лихорадки, наблюдались также симптомы, присущие гриппозному состоянию. А потом вдруг началась сильная простуда, и он умер.

– А были в то время в Ираке зарегистрированы другие случаи смерти от того же вируса?

– Да. Еще два, здесь, в Багдаде.

– И жертвы – ветераны той же войны?

– Так я слышал.

– Кто-нибудь излечился?

Доктор Камиль скрестил руки и кивнул – с самым несчастным видом.

– Разные ходят слухи, – он избегал смотреть в глаза собеседнику. – Но лично мне кажется, всем этим больным удалось выжить, как-то преодолев синдром острой респираторной недостаточности. Да и вообще, нет на свете вирусов, смертельных на все сто процентов. Даже Эбола.

– И сколько выживших?

– Трое.

Здесь трое и там тоже. Это много о чем говорило, и Джон пытался побороть охватившие его страх и возбуждение.

– И где находятся эти выжившие?

Тут Камиль испуганно вздрогнул и даже отступил на шаг.