Дом, которого нет

Компания заняла место только что отчаливших на резиновой лодке рыбаков. На траве сразу расстелился синий рулонный утеплитель, который Кураевы хранили специально для подобных вылазок, он защищал от холодной, не успевшей прогреться земли. Антон попытался расставить пустые одноразовые стаканы – их беспрерывно валил ветер, в результате он посвятил уйму времени на одну лишь стратегию по их устойчивости, колдовал над ними, утяжелял с помощью крышек от контейнеров, с горем пополам решил этот вопрос, заполнив на две трети принесённым алкоголем.

– А водичка-то прохладная. – Лилька потрясла мокрой рукой, её лицо светилось от удовольствия – семья и работа редко позволяли ей наслаждаться поездками вроде этой.

Береговую мель заполонил камыш, заход в реку больше напоминал трясину – скользкую глинистую грязь, лишь редко расположенный выступ просохшего берега позволял, наклонившись с кочки, прикоснуться к чистейшей воде, в которой резвился планктон. Течение в этом районе считалось опасным, будто река, достаточно спокойная в городской черте, начинала в этом месте наращивать темп, словно разом сваливалась водной массой с незаметной глазу возвышенности. Тёмная вода околдовывала, сразу возникало желание погрузиться в неё и поплыть… И уплыть к тому серому песочному выходу на противоположном берегу с омываемым водой корневищем старого дерева.

Антона с трудом удержали от попытки скинуть с себя одежду и забежать в воду – жена прочитала ему мораль об остановке сердца у принявших спиртные напитки и совместивших это с нырянием в ледяную купель, он вроде успокоился. Со Стасом всё было проще, того удерживала от всяческих авантюр больная спина, поэтому он ещё первым притих на разложенной подстилке с контейнерами и начал наблюдать за течением. Кто-то окликнул издали: на берегу у другого удобного подступа к воде отдыхала небольшая мужская компания, Кураев с усилием поднялся и направился к ним почесать языки, Антон узнал кого-то среди них, заспешил следом.

– Про каких бабок обмолвилась Анька? – неожиданно спросила у Лидии Зоюшка, когда сестра оставила их наедине, направившись к горе в поисках кустов. – Енька где-то здесь? – Лидия уставилась в ответ испугавшимся взглядом. Только не сейчас и не в кругу беззаботной компании на лоне природы она ожидала услышать слово «Енька».

– Говори, чего уж скрывать… – продолжала наседать Зоюшка. – Здесь она где-то прячется? Поговорить я с ней хочу, так сказать, побеседовать по душам. Ты думаешь она от большой любви Анютку себе оставила? Кабы не так… Уж какая там любовь! – Глаза её закатились вверх, подпившие, вылупленные по-рыбьи, рот больше не блистал белыми зубами, скорее наоборот – искривился в недовольной ухмылке. – Это она мне назло так поступила, чтобы ужалить покрепче, – видела, что сомнения меня гложут, продирают изнутри, вот так меня жмуть за горло. – Перед Лидиными глазами растопырилась напрягшаяся пятерня. – Да и не сомневалась я! Не собиралась я от своего дитя отрекаться. Меня нечистый к ней спрова́дил, сама бы я никоим образом так не поступила, и знаешь, что я табе сейчас скажу… – Язык заплёлся, она придвинулась ближе и снизила тон. – Бабка твоя ко мне его и подослала. Вот те истинный крест – её работа. – Пятерня очертила крест. – Знаешь, как я догадалась? Когда малютку ей привезла на квартиру. Вот в тот самый момент, как только я этот беленький кулёчек протянула в её чумазые ручищи – это они с нечистым напустили на меня морок, всё, как в тумане, в таком смрадном тумане, как муть в реке, когда в неё скотина входит на водопой и баламутит… А опосля я вдруг очнулась и метнулась к ней, чтоб дитё своё выхватить, опомнилася я, а она перед моим носом дверью хлопнула, мерзавка. – Зоюшка изобразила грубое закрывание двери, чуть не заехав Лидии по лицу. – Нормальная баба обрадовалась бы, воротила бы, мол забирай своё отродье и иди отседа куда подальше, а она дверью хлопнула, злыдня, да на запор изнутри крепенько так закрыла. Ты ещё не знаешь, что она за человек – ей в душу плюнуть на раз-два.

– Да умерла она… Давно умерла, чего её обсуждать… – Лидия отвела глаза, чувствуя неловкость при упоминании в негативной окраске членов её семьи, дёрнула травинку, стала отрешённо крутить ею в зубах.

– Тогда ответь мне на такой вопрос: коль, все давно померли, я-то как тут очутилась? Где это я, а? – Она смотрела пристально, угадывая ответы в жестах. – Ведь это никакой не Рай? А может я во сне блукаю и никак очнуться не могу? Может душу мою грешную околдовали, в дремоту окунули? – Не дождавшись ответа, она начала искать его по сторонам, взгляд взметался, в мелких складках сморщилась переносица. – Мне надо как-то очнуться… Я должна пробудиться от этого дурмана. Кто-нибудь! Разбудите меня, люди добрые, сымите с меня дурман!

Зоюшка привстала в поисках спасения, но Лидия, испугавшись внимания посторонних, схватила её за рукав и дёрнула обратно.

– Да успокойся ты, ненормальная! Чего тебе не хватает? Неужели пресытилась хорошей жизнью? Потянуло на приключения…