Дом колдовства

Мне было, тяжело смотреть на него. И меня тошнило от того способа, который я вынужден был применить, чтобы довести его до нынешнего состояния. Глядя сейчас на этого усмиренного быка, я почти забыл, что, будь у него возможность, он бы через неделю или месяц сбивал бы с ног какого-нибудь конкурента или разбивал бы кого-нибудь в лепешку, убирая лишнего свидетеля. К тому же я хотел жить: древний, первобытный инстинкт самосохранения так же силен во мне, как и в любом другом. Джокер сам избрал себе свой жизненный путь насилия и жестокости, который, как он, должно быть, и сам ожидал, мог привести к насильственному концу. Не я вложил ему в руки оружие. Кроме того, эта вошь не должна была кидать меня в океан.

Мы ждали. Джокер стал понемногу приходить в себя, а вместе с тем и нервничать. Но его беспокойство не могло сравниться с моим. Особенно сейчас, когда я собирался вернуть ему его пистолет. Я не думал, что он им воспользуется, но не знал, откуда придут молодчики -— через дверь или через окно,— и хотел быть готовым к любому варианту. Если через дверь, то я хотел, чтобы Джокер держал револьвер в руке. Я отдал ему оружие. Не спуская с него глаз и дула своего «кельта».

— Зачем это?

— Просто держите его, и все. И не рыпайтесь.

Он посмотрел на меня с недоумением, перевел взгляд на мой «кольт» и положил свой револьвер на колени. Я вынул из кармана второй револьвер и взял его в левую руку. Мы подождали еще немного.

Джокер облизнул губы, нахмурился и огляделся.

— Эй,— сказал он.— Что это вы...

— Тихо! — прошипел я.

Он затих.

Прошла еще минута. Я напряженно вслушивался, стараясь уловить каждый звук. Слышал дыхание Джокера и свое собственное, легкое поскрипывание стула, когда Джокер шевелился, устраиваясь поудобнее. С улицы донесся шум машины, где-то в отеле кто-то спускал воду в туалете. И дальше — тишина.

И вдруг я услышал то, что ожидал. Или мне показалось... Тихий, шелестящий, скользящий звук в переулке за спиной. Это был как будто шепот звука, и я не был уверен, что он означает то, чего я жду, но я щелкнул пальцами, пристально глядя на Джокера. Похоже, это будет через окно.

Он уставился на меня, но не сдвинулся, просто смотрел с тупым выражением. Я снова щелкнул пальцами и кивком показал на дверь. Он вздохнул, насупился, поколебался, потом встал, подошел к двери и вернулся обратно. Хорошо, что мне удалось так его обработать. Он повернулся к окну и снова сел на стул. На занавеске хорошо виднелся контур его головы.

Я не слышал даже легкого звука от выстрела: очевидно, они воспользовались пистолетом 22-го калибра с глушителем. Но я следил за занавеской и увидел, что в ней, как по волшебству, вдруг появилась .маленькая дырочка, услышал, как зазвенело оконное стекло, и, даже не глядя, знал, что, когда Джокер упал со стула, такая же дырочка была у него в затылке.

Ну что ж, у него был один шанс поживиться за счёт Торелли, но он не сработал, В конце концов, он умер. Он упал на пол лицом вниз, и пол у меня под ногами дрогнул, когда рухнуло его тяжелое тело. Вот что он получил за попытку пойти против Торелли.

Я вошел в чулан и тщательно прикрыл дверь, оставив щелочку, чтобы видеть черный чемоданчик на кровати.

Я взвел курки каждого из двух револьверов и стал ждать появления посланцев Торелли. Я не знал, сколько их и кто именно придет, но, что они сейчас войдут, было несомненно. Я надеялся только на то, что они сразу заметят чемоданчик, иначе — мне смерть.

Я услышал приближающиеся шаги, услышал, как открывается дверь. Потом на мгновение наступила тишина.

Мужской голос тихо сказал}

— Вот он.

Через комнату прошелестели шаги. Я увидел, как протянулась рука, и на миг чье-то тело заслонило от меня кровать. Потом оно отодвинулось и исчезло: черного чемоданчика не было. Снова шаги, кто-то выключил свет, дверь закрылась, и все затихло. Ни слова больше, ни звука.

Едва дыша, я подождал пять минут. Потом открыл дверь. Из переулка в комнату проникал слабый свет. В комнате никого не было, не считая Джокера. Чемоданчик исчез. Все сработало точно, как часовой механизм.

Конечно, мне еще предстояло незаметно выйти отсюда, и я должен был привезти настоящий чемоданчик. Галл-Айлендс не очень-то понравились мне днем. Легко понять, что перспектива отправиться туда ночью не вызывала во мне энтузиазма. Особенно, когда я подумал, что люди Торелли, может быть, все еще там.

Я проверил свои револьверы, вышел из чуланчика и направился к окну.

Ночное путешествие на острова было совсем не то, что дневное. Море неспокойно, кругом все черно, только в кубрике светился огонек. Чернота давила со всех сторон, смягченная лишь слабым отблеском луны. Меня угнетало чувство одиночества, хотя у меня была компания — Джим, тот парень в спортивной кепочке, который днем доставил нас с Марией с этих островов. Мария сказала мне, где от живет, и я успел с ним договориться.