Дом колдовства

Я скатился с кровати. Я пролежал, размышляя, более получаса. Было 15.30 дня. Хватит думать о том, что может случиться в результате этого совещания в Акапулько, надо сосредоточиться на своей прямой цели: захватить папку с документами. Мало того, что в руках Торелли они стали бы рычагом, который помог бы ему перевернуть все в профсоюзе Джо, в этом была угроза и другим профсоюзам и их лидерам. Кроме того, в папке был секретный документ, связанный так или иначе с военным министерством.

Я пересмотрел свое расписание на этот день. Вначале я наметил встречу с Глорией, чтобы вместе подумать, не смогу ли я все-таки ей чем-нибудь помочь, а заодно узнать, не слышала ли она чего-нибудь интересного от своих друзей-гангстеров и не собирается ли Джордж меня пристрелить. Но теперь, при том, как складываются дела, мне показалось,, что лучше на время исчезнуть отсюда, раскопать какую-нибудь нору, которую никто не будет знать, кроме меня, и скрыться в ней, а оттуда позвонить в два места — так, чтобы меня никто не подслушал: в ФБР и моему клиенту.

Я вышел из номера и плотно закрыл дверь. Запереть ее я не мог, потому что еще утром оставил ключ на доске дежурного. Я направился по дорожке к выходу и вдруг вспомнил, что Торелли советовал мне не покидать отель. Вспомнил я об этом, увидев, что, поджидая меня, на углу патио торчал Джокер. 

6

Притвориться, что его не вижу? В этом не было смысла. Я подошел и остановился перед ним, лицом к лицу. Поскольку предполагалось, что я — невинный простак, нечаянно оказавшийся в номере 103, я сказал:

— Вам еще не надоело ходить за мной по пятам, а? Может, хватит?

Он не ответил, но глаза его чуть прищурились. Возможно, он обдумывал очередную шутку — например, не сломать ли мне хребет.

Я повторил:

— Может быть, хватит? Мне лично ваше общество надоело. Хорошего понемножку. Отцепитесь!

Наконец он заговорил. В трех коротких словах он объяснил, что я должен с собой сделать. Я ответил любезностью на Любезность и направился к столу дежурного. Вместе с Джокером. Он явно не намеревался расставаться со мной, поэтому я забрал ключ от номера 103 и пошел по направлению к нему. Джокера это как будто озадачило. Отойдя футов на десять, я прибавил шагу, но так, чтобы это не выглядело бегством.

— Эй! — сказал тот и двинулся за мной.

Я достиг цели, обогнав его ярда на три, и толкнул дверь комнаты как раз в тот момент, когда Джокер протянул лапу, чтобы схватить меня за плечо. Я отскочил в сторону, и он автоматически дернулся за мной. Опершись спиной о край открытой двери, я поднял ногу и с силой ударил его в живот.

Удар не сбил Джокера с ног, но все же отбросил его от меня прямо в комнату. Я быстро выскочил обратно в коридор, захлопнул дверь, запер ее на ключ и поспешил прочь. На третьем шаге я услышал, как затрещала дверь,— это Джокер обрушился на нее всем своим весом. Дверь не смогла бы долго выдержать такой натиск, но мне нужно было лишь успеть выбраться из отеля. При условии, конечно, что за мной не следит кто-нибудь еще. К счастью, Джокер был единственным, а дверь достаточно прочной.

Я спустился вниз и пошел туда, где оставил арендованный «бьюик». Завел мотор, развернулся и поддал газу. Машина с ревом вынесла меня на бульвар Мануэля Гусмана, и, убедившись, что за мной никто не следует, я свернул направо и въехал в город Акапулько.

В действительности Акапулько — это два города.

Один — это целый ряд роскошных отелей люкс, с удобствами и обслуживанием, которые удовлетворили бы даже самого Лукулла, это площадь и живописный залив с разбросанными тут и там лодками и яхтами, длинный красивый пирс, место для прогулок. И наконец, как бы второй город, собственно Акапулько.

Этот город —в основном грязное, обшарпанное сообщество строений, каких в Мексике полно. Многое в нем издает зловоние, и потоки грязной, кишащей бактериями воды стекают в придорожные канавы, добавляя свои дурные запахи. Здесь неизбежные лохматые собаки, свиньи и люди: индианка, кормящая ребенка прямо на улице, уличные торговцы и протянутые ладонями кверху руки.

Вы видите туристов в ярких спортивных рубашках и легких платьях. Они высыпают из отеля на улицу и глазеют на слепого нищего или снимают на кинопленку причудливую старинную церковь около полусовременного кинотеатра на бульваре Хуана Альвареса. А в это время ребенок, одетый во что-то, похожее на мешок, ползает за ними на коленях и его слабые кривые ножки волочатся за ним, как две тощие деревянные щепочки. Прославленный Акапулько!

Я доехал до бульвара Хуана Альвареса, потом свернул налево и пересек площадь. Проезжая по Калле Прогрессе и Авенидо Чинко де Майо, я внимательно всматривался, но не находил того, что мне было нужно. Вернувшись на Калеано, я заметил местечко, показавшееся мне подходящим. Это была маленькая гостиница, в которой наверняка не останавливались ни туристы, ни крупные преступники. Здесь и будет моя нора. Пожалуй, здесь никто не живет, кроме блох. Облупившаяся надпись над узким входом еле заметно извещала, что это «Отель дель Мар».