— Джонатан рассказывал о себе, о завещании отца, о деле, которое перейдет к нему от сестры после его двадцатипятилетия. Но пока, он сказал, денег у него немного, но мы как-нибудь выкрутимся. Он не мог оставить свою квартиру, так как был уверен, что сестра следит за ним, как стервятник, и что она воспользуется малейшей возможностью, чтобы помешать ему стать вместо нее во главе предприятия. Я ему сказала, что меня это нисколько не расстраивает, у меня есть сбережения, и мы можем прилично жить. Мы провели вместе четырнадцать совершенно восхитительных недель. Я уже почти забыла об этих фотографиях, когда месяц тому назад Оги пришел повидаться со мной. Он сказал, что Слессор послал его узнать, как я живу, и передал мне маленький подарок. Я развернула пакет и чуть не сошла с ума. Это была роскошная бриллиантовая брошь с надписью на обратной стороне: «Моей дорогой Синди, ее Джонатан». Оги стал смеяться, увидев выражение моего лица, и сказал, что я должна хранить эту вещь у себя. Он будет приходить и проверять, здесь ли она, если же ее не будет, то я знаю, что получит Джонатан с ближайшей почтой. После его ухода я спрятала драгоценность в ящик комода под стопкой белья, чтобы Джонатан не смог увидеть ее. Через пятнадцать дней Оги снова пришел и велел показать ему брошь. Потом он дал мне медальон, такой же роскошный и с такой же надписью. Сегодня днем он пришел, проверил, на месте ли она, и сказал, что в ближайшие дни я снова получу подарок. Теперь уже манто из платиновых норок, которое стоит по крайней мере десять тысяч долларов. Но я должна была немедленно написать письмо Джонатану, поблагодарить его за роскошные подарки и не забыть подробно описать каждый.
— И он это требовал как раз в тот момент, когда я появился?
— Когда днем он разделался с вами, то сказал, что придет снова сегодня вечером и что для меня будет лучше, если я буду одна. Тогда я позвонила Джонатану в контору в конце дня, хотела сказать ему, что не смогу увидеться с ним сегодня, потому что у меня мигрень. Оги пришел за полчаса до вас. Я знаю, у Джонатана есть долги. До знакомства со мной он вел рассеянный образ жизни и бросал деньги чуть ли не в окна. Но он очень изменился с тех пор, как устроил меня здесь, и вообще делает все, чтобы стать вполне солидным человеком. Я уверена, что Слессор работает на Максин Лорд. Это она хотела заполучить мое письмо к Джонатану, в котором я благодарю его за якобы им сделанные подарки. Тем самым она думает доказать, что он тратит гораздо больше, чем зарабатывает. Тогда я решила: у меня нет выбора, и заявила Оги, что не напишу этого письма, и пусть
Слессор отправляет фотографии со следующей почтой, все равно меня уже не будет здесь, когда Джонатан их получит. Я решила его бросить, порвать со Слессором и со всем этим отвратительным делом.
— И это не понравилось Оги, да?
Она неожиданно вздрогнула.
— Это совершенно ему не понравилось! Он заявил, что они потратили на меня слишком много денег, рассчитывая на мою помощь, так что он вынужден заставить меня изменить решение. И он занялся этим, но тут вы позвонили. Не представляю, сколько времени я смогла бы выдержать! Мне кажется, Оги мог бы пойти на все!
— Что же вы будете делать?! — спросил я.— Удерете? Пока еще есть возможность.
— Нет! — с яростью закричала она.— Это было глупое решение! Я позвоню Джонатану, попрошу его прийти и расскажу ему все, что рассказала вам. А потом пусть он сам решает.
— Я считаю, вы поступите правильно. Думаю, Слессор не отступится от своего намерения только потому, что Оги получил взбучку. Если хотите, можете устроиться у меня на несколько дней. Без всяких условий.
— Спасибо, но... вы очень любезны, но... нет,— пробормотала она с жалкой улыбкой.— Это касается в основном меня и Джонатана. Если он решит, что между нами все кончено, когда, услышит эту историю и увидит фотографии, я первым же самолетом улечу в Калифорнию и займусь прежней работой. Если он захочет, чтобы я осталась,— я останусь. Но я действительно буду очень рада, если в ближайшие дни вы будете чаще навещать меня!
— Это я вам обещаю. Мне кажется, вам нечего опасаться сегодняшней ночи. Оги потребуется немало времени, чтобы прийти в себя, а потом еще доложить обо всем своему патрону. Будет слишком поздно, чтобы Слессор мог предпринять что-нибудь.
— За это время я уже переговорю с Джонатаном, и моя судьба так или иначе будет решена. Я не знаю, как мне благодарить вас, Дэнни!
— Бросьте это. Мне доставило огромное удовольствие похитить у Оги пять лет жизни.
Я допил свой стакан и поставил его в бар.
— Вы хотели позвонить Лорду и попросить его прийти, так что я ухожу. Позвоните мне, если что-нибудь будет нужно. Можете звонить в любое время дня и ночи, договорились?!
— Спасибо, Дэнни.
Уходя, я взял пистолет и бумажник Оги, но потом мне пришла в голову другая мысль. Я сунул бумажник в карман и вернулся в комнату, У Синди округлились глаза при виде пистолета.