Дом иллюзий

Иногда у тебя отрезают язык, иногда молчишь сама, по своей воле. Иногда удается выжить, иногда умираешь. Иногда у тебя остается имя, иногда тебя именуют по тому, чем ты стала, а не кто ты есть. Сюжет всегда немного отличается в зависимости от того, кто рассказывает историю.

У индейцев кечуа есть загадка: El que me nombra, me rompe. Кто меня называет, меня убивает. Ответ, конечно же, «молчание». Но правда в том, что любой, кто назовет твое имя, может этим тебя убить[24].

Дом иллюзий как бродячий зверинец

Черта перейдена: вы влюбились друг в друга.

– Я должна поговорить с Вэл, – говорит она. – Должна ей рассказать. Должна разобраться с этим. Мы были вместе три года, – поясняет она, и, хотя все идет так прекрасно, ты чувствуешь невольный укол вины. Ведь так и устроены эмоции, верно? Сложные, перепутанные? Они живут своей жизнью, да? Пытаться управлять ими – все равно что управлять дикими животными: как их ни дрессируй, они себе на уме. Да, у них есть собственный ум. В том-то и красота дикого существа.

Дом иллюзий как обреченные влюбленные

Однажды приходит письмо. Ее не приняли в аспирантуру по курсу писательского мастерства в Университет Айовы, но приняли в Университет Индианы. Она горестно сообщает тебе об этом по телефону, хотя от дома до дома нет и мили.

Ты плачешь одна у себя в спальне. Иначе и быть не могло, думаешь ты. Это было прекрасно, но это завершилось.

Несколько часов спустя она стучится в дверь. В твоей спальне она целует тебя и рассказывает свой план: Вэл переедет из Нью-Йорка к ней в Индиану, а ты будешь приезжать в гости, вы продолжите встречаться.

– Вэл считает, стоит попробовать, – говорит она. – И я – я думаю, я всегда была полиаморна, и это выглядит вполне разумно. Я хочу быть и с ней, и с тобой. Хочу, чтобы у нас получилось. Это глупо?

– Нет, – отвечаешь ты, утирая слезы с очков, – давай поскорее попробуем.

Дом иллюзий как сон наяву

Она отправляется вместе с Вэл в Блумингтон подбирать себе дом, и обе хотят, чтобы ты поехала с ними.

Незадолго до отъезда из Айовы тебе попадается на распродаже винтажная фотография. Черно-белая: три смеющиеся женщины, у одной на руках младенец. Сороковых годов, наверное, но это лишь догадка. Ты покупаешь по дешевке рамочку и берешь фотографию с собой.

В Индиане вы вместе смотрите дома. Ты за рулем; твоя подруга на пассажирском сиденье, Вэл на заднем. Формально они парочка, а ты – подруга с машиной, но в любом доме вы все озабочены распределением спален. Нужны ли вам две спальни, одна для тебя и для нее, другая для нее и Вэл? А футон в кабинете? Вы все хохочете, набиваясь в комнаты. Если у хозяев есть вопросы, вслух они их не высказывают. Ты думаешь: они и представить себе не могут совершенство и роскошь наших отношений.

Один дом волшебный – таится под деревьями, внутри – сплошь дерево и грубый камень, а комнат больше, чем вы в состоянии заполнить, как ни старайтесь. Запомнилась причудливая конфигурация окон, словно этот дом проглотил другой, поменьше. Еще один дом в веселом разгроме, на кухне повсюду сохнут отмытые рюмки: дом, где все время проходили вечеринки, но по крайней мере один его обитатель на удивление щепетилен. Пахнет подростками: потом, спреем с отдушкой, кукурузными чипсами.

В длительном перерыве между осмотром двух домов вы наведываетесь в зоомагазин и видите стайку хорьков, которые спят, уткнувшись друг в друга, в своем гнезде. Ты говоришь за них смешными голосочками, рассказываешь, что как-то летом работала у женщины, которая предложила показать тебе фотографию своих деток и вытащила снимок с хорьками. Выходите на улицу и все ржете в голос.

Последний дом – идеальный. Владельцы – красивая молодая пара, оба рыжеволосые, дети тоже выходят на крыльцо и дергают за юбку мать, которая на ходу взбивает в миске тесто. Словно в волшебной сказке. Во дворе что-то клюют куры, красивый длиннолапый пес спит на крыльце. Дом обогревается дровяной печкой. Ты понимаешь, как это непрактично – слишком далеко от города, слишком тут все деревенское – но дом нравится тебе до сердечной боли. И здесь, стоя под сенью дерев, глядя, как твоя подружка беседует с хозяином, ты впервые позволяешь себе тешиться фантазией: однажды V-образная структура вашего трио рухнет, и вы будете вместе – все трое[25].

Вы провожаете Вэл на самолет и вдвоем едете в Айову. Мимо проносятся сельские пейзажи, и ты воображаешь себе совсем другую жизнь, идеальное сочетание гедонизма и чистоты: консервировать, мариновать, писать у камина, потом все трое вместе в постели. Будете спорить с учителями ваших детей. Будете объяснять своим детям, что, хотя ваша семья устроена иначе, чем другие, это не значит, что в ней что-то не так. Да любой ребенок счастлив был бы иметь трех мам.

Ты замечаешь, что уже начинаешь тосковать. Оглядываешься на нее.

– Давай как-нибудь еще прокатимся по стране, – говорит она.

Дом иллюзий как эротика