Дом яростных крыльев

— Нанесённый мне лично.

Я осматриваю его тело в поисках увечий. Когда я их не обнаруживаю, я снова перевожу взгляд на его лицо.

— А… вы имели в виду ваше эго?

— Прикуси язык, девчонка, — рычит мой дед.

Король проводит указательным и средним пальцами по своему рту, который приподнялся в улыбке.

— Вы договорились на один золотой, Птолемей. Если мой генерал считает, что это справедливая сумма, я не могу возобновить это дело. Этого будет достаточно для починки твоей лодки и самооценки. Ты свободен.

Я бы никогда не подумала, что это будет возможно, но лицо Тимеуса вспыхивает ещё сильнее, словно вся его магия огня собралась там.

— Надо ещё решить вопрос со змеем.

— Да. Всё верно.

Янтарные глаза Марко как будто краснеют, так же как и лицо маркиза.

— Какое наказание вы…

— Ты можешь перевоплотиться в змея, Птолемей? — спрашивает король.

— Прошу прощения, Маэцца?

— Если ты не можешь превратиться в чешуйчатую тварь и не являешься родственником синьорины Росси, тогда остальная часть слушаний в отношении этой девушки тебя не касается.

Тонкий рот маркиза захлопывается.

— Я был там. Я могу свидетельствовать…

— Ты сделал это, пока мы ждали обвиняемую. А теперь иди.

Приказ эхом разносится по тронному залу и отражается от каждой золотой плитки.

Птолемей, щёки которого порозовели, разворачивается, и косички ударяют его верного эльфа по лицу. Крошечный фейри опускается, после чего взлетает вверх и трясёт головой, чтобы прийти в себя.

Разгневанный лорд направляется в мою сторону, и хотя я не испытываю иллюзий по поводу того, как относятся ко мне двое мужчин по бокам от меня, Сильвиус перемещается ближе ко мне, а Юстус крепко сжимает драгоценные камни на рукояти своего меча.

— Мой эльф будет приходить в первых числах каждого месяца, чтобы забрать мои деньги, Фэллон Росси, — Тимеус протягивает букву «Р» и с шипением произносит букву «С» в моей фамилии, брызгая слюной.

К счастью, он стоит не очень близко, чтобы попасть в меня.

— Ясно.

Облегчение, которое я испытываю из-за того, что он не будет приходить ко мне лично, снимает часть напряжения с моего тела.

Но опять же, зачем маркизу ездить в Тарелексо? Чистокровные фейри редко разгуливают по улицам Тарелексо. Они ездят по нашим каналам исключительно в поисках ночной компании, которую трудно найти в изысканных кварталах, где за женщинами нужно ухаживать для того, чтобы уложить их в постель.

Меня подмывает рассказать о причине нашей ссоры, но я уже это делала, и всё закончилось тем, что Като умолял меня молчать. Я не могу себе представить, что получу сочувствие от окружающих меня мужчин. К тому же мне нужно поскорее закончить это слушание, а не затягивать его.

Меня ждёт ворон. И я молюсь о том, чтобы бабушка не успела с ним познакомиться.

Когда Птолемей выходит из тронного зала, и металлические двери с лязгом закрываются, король Марко встаёт и спускается с подиума. Поскольку король полностью облачен в золото, начиная с короны и закачивая ботинками, он сверкает во время ходьбы.

Я поднимаю подбородок, отчасти потому что король так же высок, как и его брат, а отчасти потому, что бабушка учила меня, что поднятая голова добавляет уверенности в себе, а мне не помешало бы немного уверенности.

Марко протягивает руку моему деду. Моё самообладание ослабевает, и я отступаю на шаг назад.

Сильвиус цепляется за мою руку.

— Не боишься ни змей… ни маркизов… но боишься щепотки соли?

Моё сердцебиение замедляется так неожиданно, что я чувствую, что готова упасть в обморок. А я-то думала, что они собирались меня обезглавить.

Должно быть, я покачиваюсь, потому что пальцы Сильвиуса ещё сильнее впиваются в мою плоть, а большие пальцы Юстуса открывают золотую табакерку, украшенную гранёными рубинами.

Король берёт пальцами пару неровных кристалликов.

— Откройте рот, синьорина.

Несмотря на то, что я предпочла бы сделать это сама, я повинуюсь правителю, и он насыпает соль на мой язык, словно приправляет меня перед тем, как зажарить.

Я сглатываю, и он спрашивает:

— Как так вышло, что наши самые гигантские твари не переломали тебе кости и не утащили тебя в своё логово, синьорина Росси?

Я потираю губы друг об друга, решая, как лучше ответить.

— Вероятно, потому, что в отличие от некоторых лордов, я не представляю для зверей никакой опасности, Маэцца.

Марко фыркает. Несмотря на корону у него на голове и магию под его кожей, этот звук напоминает мне о том, что наш монарх сделан из такой же плоти и крови, что и я.

— Я видел, как дети падали в Марелюс… и люди, и фейри, и как они истекали кровью, когда их уносили прочь. Я очень сомневаюсь в том, что змеи боятся наших детей.

Веки прикрывают его янтарные глаза, и их оранжевый оттенок темнеет.

— Может быть, те дети барахтались и напугали змеев? Нас ведь учат ненавидеть и бояться их раньше, чем мы научаемся ходить.

— И, тем не менее… ты их не боишься.

Марко сплетает руки за спиной, дорогая вышивка на его тунике натягивается поверх точёных грудных мышц.

Единственный змей, которого я знаю, и которому доверяю, это Минимус. Вероятно, его собратья утащили бы меня под воду.

— Я их боюсь.