Дом яростных крыльев

Он сжимает губы в тонкую линию, давая мне ответ, который не хочет произносить вслух. Неожиданно он вскакивает на ноги. Похоже, он решил покончить с этим разговором.

Покончить со мной.

Это больно, хотя я этого и заслуживаю.

Его челюсть напрягается, как и костяшки его пальцев.

— Ты хочешь узнать, каково это трахаться? Тогда давай потрахаемся.

ГЛАВА 17

Я искушена. Я готова это признать.

Даже, когда он говорит это так грубо, я всё равно испытываю искушение.

Но в глубине души я не хочу, чтобы к моему первому разу меня подтолкнули злость или ревность, и моё сердце тоже этого не хочет. Я не хочу, чтобы это произошло с Антони. Мы с Данте, может быть, и не встречаемся, и я, может быть, не так много для него значу, учитывая тех, с кем он проводит время, но он что-то значит для меня и моего глупого сердца.

Антони и Данте могут отделять свои тела от сердец, но я так не могу.

— Я так понимаю это «нет».

Напряжённые плечи Антони опускаются от расстройства, и он прыгает на палубу своей лодки. Прежде чем исчезнуть за дверью, которая ведет в одну единственную каюту, он выкрикивает:

— Он разобьёт тебе сердце.

Может быть. Хотя я предпочитаю думать, что он этого не сделает. Я предпочитаю думать, что единственная причина, по которой он развлекает других женщин, заключается в том, что он не считает меня той самой.

— Почему тебе так важно, что произойдёт с моим сердцем, Антони?

Его рука уже лежит на ручке, дверь приоткрыта. Его спина напрягается.

— Ты права. Мне это неважно. Мы ведь это уже обсудили?

Больше всего в его озлобленности мне не нравится то, что я стала тому причиной.

— Всё, что меня волнует, это рыба и вагины.

— Не говори так. Это неправда. Тебе не всё равно, и однажды ты найдёшь ту, что будет достойна всей той любви, которую ты готов отдать.

Его голубые глаза находят мои.

— Желаю тебе того же.

И хотя его прощальные слова звучат по-доброму, они являются жестоким напоминанием о том, что он не верит в то, что Данте достоин моей любви.

Он заходит в каюту и с силой закрывает дверь, отчего лодка начинает раскачиваться из стороны в сторону. Я поднимаю лицо к гобелену из звёзд, сияющих над Люсом, и жду, когда пройдёт жжение в глазах и горле.

Это было верное решение.

Если бы Данте не вернулся домой… Если бы Бронвен не рассказала мне о нашем совместном будущем, я, вероятно, поддалась бы этому очаровательному рыбаку, но факт остается фактом — Данте дома.

Прежде чем встать, я наклоняюсь и опускаю руки в воду. Несмотря на то, что она такая мутная, желание окунуться в неё сотрясает всё моё существо.

Вода вокруг моих рук покрывается рябью, и я моргаю, потому что мне кажется… мне кажется…

Розовая морда, покрытая чешуей, выныривает из воды, а за ней следует длинная шея, окружённая белым кольцом.

— Какое же ты странное существо.

Минимус нюхает мою ладонь в поисках угощения, и я смеюсь. Я чешу его под щекой, после чего снимаю крышку со своей тарелки и отщипываю нежный кусочек лука-порея. Я подношу ему кусочек, и он выхватывает его из моих пальцев.

Вибрации, которые он издает, когда счастлив, приводят воду в движение, а чешуйки у него на спине складываются внутрь.

Осмотрев пирс, чтобы убедиться, что никто не наблюдает за нами, я в последний раз глажу его, после чего распрямляюсь, поднимаю тарелку Дефне и иду на юг в сторону первого из шести мостов, которые мне нужно пересечь, чтобы попасть на свой остров.

Идя вдоль воды, я замечаю мерцание чешуи. Минимус следует за мной, как он делает это почти каждую ночь, словно хочет меня защитить. А, может быть, это так и есть. Либо он просто прогуливается по воде, радуясь моей компании.

Какова бы ни была причина, по которой он следит за мной, я благодарна его присутствию. На полпути к дому я прохожу мимо гондолы, заполненной фейри, которые распевают похабные песни. Один из фейри предлагает проводить меня домой. Я отказываюсь, зная, что он делает это не из благородных побуждений. Он повторят своё предложение, на этот раз громче. И я снова говорю «нет».

Из-за моего отказа он обзывает меня неприятным словом.

— Жирный тупица, — бормочу я себе под нос, желая, чтобы вода забурлила вокруг его лакированной лодки и перевернула её.

Когда на воде появляется рябь, я останавливаюсь и задерживаю дыхание.

— Что за адская чертовщина? — лепечет мужчина, который схватился за края лодки, так же как и его друзья, которые теперь молчат. — Ты что использовала магию, скацца?

Разве? Я пристально смотрю на свои руки. По моим ладоням не бегут голубые искры, но, может быть, они были там раньше?

Я получаю ответ на свой вопрос секунду спустя, когда длинный розовый хвост ударяет по воде рядом с лодкой, из-за чего та врезается в набережную.

О, Минимус. Я с нежностью улыбаюсь своему змею. Пока один из мужчин не достает из ножен кинжал, а затем другой мужчина — тот, который предлагал проводить меня домой — не поднимает в воздух охваченные огнём ладони.

Гнев закипает во мне быстро, что я уже подумываю прыгнуть в канал, чтобы спугнуть Минимуса, но у меня перед газами возникает лицо бабушки в тот день, когда я приручила своего зверя.