Дом и дорога

— Да, о развитом земледелии говорить не приходится. Едва ли здесь многое изменилось за три тысячи лет: те же камни, те же пески... Хотя, может, и были где-нибудь небольшие участки с сезонными посевами.

— Откуда они пришли?

— Трудно сказать. Очень мало фактических данных.

— А все-таки?

— Полагают, что с севера. Приходили, зимовали, уходили... В Бишкентской долине нет и следов поселений.

— Примитивная, видать, культура. Откуда же такой интерес к ней?

— Ну интерес совершенно понятный. Эти земли — центр одной из древнейших цивилизаций. Наши пастухи имеют самое непосредственное отношение к предыстории кушан. Приход их сюда был началом того движения кочевников, которое позднее привело к падению Греко-Бактрийского царства и образованию Кушанской империи... Вообще, в истории этих кочевников много неясного, но то, что мы знаем о них, очень любопытно. Поражает, например, своеобразие погребального обряда: очаги в могилах, неизменная ориентировка скелетов на север, разница в захоронении взрослых и детей. Некоторые ученые находят объяснения этим особенностям в древнеиндийском погребальном обряде. Действительно, совпадение погребальных формул почти буквальное. Поэтому кое-кто даже считает, что культура скотоводов Бишкентской долины во многих отношениях родственна культуре арьев. Ну а арьи! С разговора о них начинаются все книги по истории Индии...

Сережа дрожит от нетерпения, он поражен какой-то догадкой, ему хочется обнародовать свое открытие, но Верченко его не замечает.

— Со временем характер захоронений изменился: исчезли очаги, рисунок могил стал другим, появились новые формы керамики... Наши пастухи, видимо, были вытеснены другими племенами. Кто знает, быть может, они подались в Индию.

— Или... — Сережа делает круглые глаза. — Они-то и были арьями, а? Страшно подумать!

— Арьи принесли в Индию сведения о летательных аппаратах, — говорит Женька Пастухов.

Алина выразительно подняла брови и протянула Пастухову черепки.

— А что! Горшки как горшки. — В кузове рассмеялись. — Да нет, — обиделся Пастухов, — я серьезно! В Ведах есть даже специальный термин для обозначения этих аппаратов: АГНИХОТРА — корабль, который поднимается в небо.

Вечер. Мы сидим на раскладных стульях у входа в палатку.

— Я сейчас долго разговаривал с Сашей... — Это Борис. Спокойная неторопливая речь. — То есть Верченко говорил, а я слушал. Ахемениды, Бактрия, кушане... История мидян темна и непонятна. Кстати, они где-то здесь колготились, эти мидяне. Я переворошил свой исторический багаж. Такая получается картина: сначала были динозавры, потом Николай Второй, потом мы. Совершенно варварские представления об истории. А ведь учились, тщимся считать себя гуманитариями.

— Эка беда, — говорит Олег. — кушане... С меня взятки гладки, я не специалист. Знать все невозможно.

— Все! Знал хотя бы общую схему развития, смену эпох...

— Я постараюсь, Борис. Но толкотня племен в этих пустынях касается лишь отдельных сторон...

— Да нет же, это не частности! Не просто один из исторических моментов! Движение кочевых племен, падение Греко-Бактрии и образование Кушанской державы — это события, без которых нельзя уяснить себе античную эпоху. Отдельные стороны! Как мы поймем собственную историю, свое, наше, сегодняшнее, не понимая общего, целого... Речь вовсе не о том, чтобы запомнить несколько новых фактов, имен, дат. Мы должны ощутить масштаб. Так легче понять и себя, и свое время... Не знаю, Олег, чего ты брыкаешься. Я говорю всего лишь об общей схеме, масштабе, вехах. А без них что наши знания? Какие-то обрывки, клочья. Слышали про кушан, а куда их поместить? Культура жива преемственностью, а у меня такое чувство, словно нас высадили на полдороге...

Юра Теплов, постоянный свидетель всех споров, слушает молча. Красивый малый! Андрей, впервые увидев его, с легким раздражением заметил, что такая красота совершенно излишня в пустыне. Хотя что экспедиция? Для Юры любое общество не могло считаться чересчур хорошим. Отрядные Адонисы, наш Олег и шофер Лоик Тобаров, красивый броской южной красотой, заметно потускнели, как только в лагере появился Юра (он приехал двумя днями позднее основной группы).

Не совсем понятно, почему девушки так холодны, так подчеркнуто равнодушны к Теплову. При виде Юры наши дамы, мне кажется, должны испытывать нечто вроде острой тоски. Его вызывающая красота способна была повергнуть в отчаяние, ибо не оставляла никаких надежд... Хотя эту же красоту можно было найти рекламной, кукольной, сладкой, женственной, уж и не знаю еще какой. Что же, мягкий, застенчивый Юра мог и таким показаться. Наблюдательная Алина с ее насмешливым умом быстро окрестила Юру «девушкой на сборе винограда». Похоже: большие глаза с длинными ресницами, нежный румянец на смуглом лице, яркий рот.

Взгляд у Юры внимательный, заинтересованный, строгий. Я знаю, ему есть что сказать, но Юра предпочитает слушать. Он моложе всех в отряде, и при его застенчивости эта разница в пять-семь лет — барьер почти непреодолимый.