Дом Дверей: Второй визит

Словно странные мутанты вроде гибрида гигантского жука-оленя и Минотавра из земной легенды, эти создания ходили на четырех задних ногах, держа меньшие передние лапы перед собой для ношения оружия.

Главным оружием, похоже, служили шипастые копья и щиты из хитина или гигантских рыбных чешуек.

Но, поскольку, многие из сцен изображали воинов с обломанными «оленьими» рогами, то их гротескные головные украшения, наверное, тоже являлись страшным оружием войны. Воины надевали доспехи для защиты сочленений и шли в бой под знаменами с изображениями оленьего рога.

— Они брали пленных, — сказал Тарнболл. — Для жертвоприношений...

— Созданий поменьше, — уточнила Миранда, — еще примитивней, и все же более похожих на нас. По крайней мере, позвоночные, в противоположность насекомым. Но шестиногие позвоночные?

— Шестиногие пещерные или лесные жители, — тихо прошептал Джилл. — Видите? У них есть набедренные повязки, прикрывающие их органы... — Когда Тарнболл коснулся его плеча, он вздрогнул и вышел из задумчивости.

— Ты уверен, что мы не бывали здесь прежде? — спросил спецагент.

Джилл понял, что именно он имел в виду.

— Что, лесной мир? Мир Особняка и тех бедных, похожих на диких молодых оленей созданий, которых хотел съесть Хэгги?

— Он был похож на Землю, — настаивал Тарнболл. — И хотя мы не видели всего, там тоже водились шестиногие.

— Возможно, шестиногие имеются повсюду, — пожал плечами Джилл. — Включая и наш собственный мир.

Но нет, я не думаю, что это земной мир. Ты забываешь о двух лунах и двойном солнце. В мире Особняка оба имелись в одном экземпляре.

— И все же я понимаю, что имеет в виду Джек, — нахмурилась Анжела. — Это место... оно вызывает схожее ощущение, понимаешь?

— Они вырезали им сердца, — слабо произнесла Миранда, все еще завороженная сценами жертвоприношений. — Они мазали себе рога их кровью и откладывали яйца в тела своих жертв. — И содрогнулась:

— Боже, я ненавижу это место!

— Мы все его ненавидим, — сказал ей Уэйт. — Но ведь проблема-то не в том? Как отсюда выбраться?

— Где-то должна быть дверь, — сказал Джилл, пытаясь стряхнуть психическую и физическую усталость и потерпев неудачу.

— Как в прошлый раз? — Миранда казалась полной надежд. — Может быть, там же, где вошли?

Джилл покачал головой.

— Слишком доступно. Мне нужно время на обдумывание. По правде говоря, я измотан. Как и все мы, должно быть. Только благодаря адреналину — страху — мы так долго держимся на ногах. Но я не могу толком соображать. И поэтому еще раз говорю: давайте поедим, выспимся, подождем, пока солнца поднимутся повыше.

— Ха! — промолвил спецагент, открывая свой рюкзак, чтобы извлечь пайки и раздать их, хотя никто, казалось, не чувствовал голода. — Разумеется, нам всем не мешало бы выспаться. Вся трудность в том, а сможем ли мы? Я имею в виду уснуть.

— Все равно, попытайтесь, — посоветовал Джилл.

— Нет, — ответил Тарнболл, усаживаясь так, чтобы прислониться спиной к стоячему камню. — Я считаю, что не усну. Думаю, вместо этого я первый покараулю.

Если никто не возражает.

— А я останусь бодрствовать с вами, — задрожала Миранда и села рядом с ним в тени стелы.

— Тебе холодно? — спросил он. — Когда солнца взойдут повыше, согреешься. И послушай, лес пробуждается! — Из джунглей доносилось уханье, птичьи крики, тихие шорохи.

Она придвинулась поближе и еще ближе, чувствуя исходящее от спецагента тепло. И когда усталость победила страх, другие начали располагаться поудобнее.

В скором времени они должны были крепко уснуть.

И они уснули, в то время как Тарнболл и Миранда прижались друг к другу, приветствуя солнце...

* * *

Но когда поднялась температура и с земли потянулся к вершинам деревьев клубящийся туман, словно озеро молока, постепенно покрывшее полог раскинувшегося леса, Миранда сказала:

— Знаешь, Джек Тарнболл, ты полон сюрпризов.

— В самом деле?

— О, да. Я расслышала кое-что сказанное тобой Спенсеру о созданиях, покрывших резьбой те камни: при их «сочлененные хватательные когти».

— Ну и что?

— Ну, такого рода заявление или подобное едва ли можно ожидать от человека вроде тебя. Я хочу сказать, оно как-то не вязалось с характером.

Он кивнул.

— В смысле, что я выгляжу чересчур тупым, слишком грубым, чтобы говорить подобные вещи, верно? — Он повернулся к ней и улыбнулся, обнажив в усмешке сильные ровные зубы. И прежде чем она смогла ответить, добавил:

— Миранда, я совершил ошибку, позволив тебе услышать от меня такие речи, — сказал он. — Подобная оговорка может погубить человеку легенду, разрушить его образ. Ох уж этот мой характер и длинный язык! Но теперь к тому, о чем ты спрашиваешь.