С этими словами он и жрецы отошли в сторону, пропуская участников. Веспир уставилась на свои ноги. Аякс ухмыльнулся и помахал рукой ряду молчаливых слуг. Эмилия смотрела прямо перед собой, а Люциан замыкал шествие. Гиперия улучила момент, чтобы поговорить с отцом, в то время как тот выглядел так, будто предпочел бы быть в другом месте.
– Да? – произнес он. Гиперия колебалась между желанием поплакать вместе с ним и желанием выхватить кинжал и пронзить его сердце. Да, она сделала то, что сделала, но он внес в это больше, чем просто посеял семя внутри ее матери. Он лелеял ее, ухаживал за ней, взращивал, как виноградную лозу, направленную к единственной цели – трону дракона.
– Я выиграла первое задание. – Она попыталась скрыть отчаяние в своем голосе.
– Ммм. Я знаю. – Он отвернулся. – Было бы неплохо, если бы все это имело смысл.
В ее ушах зазвучало звенящее безумие.
– Все, что я когда-либо делала, я делала для тебя. В том числе и
– Ты лишила меня шанса иметь наследника, – ответил он так бесстрастно, словно складывал цифры в счетные книги. – Возможно, у нас была бы другая возможность занять трон через поколение или около того. Теперь мое наследие уничтожено. Вольские владения перейдут к моему брату.
Гиперия замерла. Если он и должен ненавидеть ее, то только за то, что она лишила его красивой, полной жизни и чудесной дочери. Но не за это.
– Тогда мне жаль тебя, – рыкнула она. Он просто кивнул и повел их по бархатным коридорам своего замка. Гиперия наблюдала, как другие были поражены чувственным натиском вольской вечеринки.
Их главная семейная резиденция, расположенная в зеленом сердце региона Арденн, была спроектирована так, чтобы перевозбуждать чувства с помощью искусства. Белые мраморные статуи знаменитых всадников и пикирующих драконов занимали углубленные альковы, а фрески с богатой зеленой сельской местностью простирались вдаль во всех направлениях. Красные бархатные и золотые парчовые портьеры шептали от прикосновений. Парящие арки, полированные перила, люстры, усыпанные бриллиантами, – каждая деталь была рассчитана на то, чтобы превзойти границы роскоши. Но какими бы красивыми ни были ковры, драпировки, статуи и картины, огромные размеры дворца и его извилистых залов часто заставляли Гиперию думать о внутренностях какого-нибудь гигантского зверя. Зубчатая белая лепнина на верхушках стен напоминала зубы. Иногда ей казалось, что она выросла в месте, готовом поглотить ее.
Соперники прошли по коридору восточного крыла, остановились перед дверью «зимнего» бального зала, как называли его члены семьи, и собрались вместе, чтобы полюбоваться его чудесами. Зеркала на каждой стене воспроизводили кружения танцующих, а хрустальные люстры придавали происходящему морозное сияние. Все внутри было серебряным и мерцающим. Там собрались по меньшей мере двести человек в платиновых и бело-золотых нарядах, и звуки веселья эхом отдавались по огромной стеклянной ограде. Гиперия поняла, что все присутствующие здесь люди, кроме нее самой, других участников и ее отца, были в масках. Музыканты заняли возвышение в дальнем конце зала, и музыка определяла пульс вечеринки.
– Вау, – прошептала Веспир.
– Еще нет, участники. Прошу вас. – Лорд Вольска повел их вперед, останавливаясь перед двумя большими дверями. Лакеи пропустили их по его сигналу.
Гиперия знала, что они идут в восточную гостиную с большими, от пола до потолка, решетчатыми окнами, выходящими в розарий.
Иногда они с Джулией спускались сюда ранним утром, чтобы уютно устроиться под одеялом и посмотреть, как первые лучи зари коснутся спящих бутонов роз. Это был момент покоя, который предшествовал началу адского дня Гиперии…
Она подавила боль и перевела взгляд на комнату вокруг… и заметила, что розовая гостиная полна народу.
И это была не просто толпа.
– Мама? Папа? – Эмилия первой нарушила ошеломленное молчание, подойдя к Орон в их фиолетовом бархате. Лорд и леди поприветствовали свою дочь отстраненными кивками; ее старший брат (тот, с которым Гиперия
Рядом с Орон стояла семья Сабель: лорд Сабель и Дайдо ожидали своего хмурого участника. Люциан поплелся к ним, явно стараясь держаться подальше от объятий. Не то чтобы его семья была склонна обнимать его.
Лорд Тибр, гадкий кретин, и два его льстивых законнорожденных сына ждали Аякса. Парень с важным видом подошел к ним, хотя ни один из них ничего не сказал ему. Гиперия не удивилась бы, узнав, что до сегодняшнего вечера лорд Тибр ни разу не разговаривал с Аяксом наедине. Возможно, он даже забыл, что вообще имел сына.