Дом девушек

Чтобы скоротать ожидание, он раздумывал, стоит ли продолжать поиски бездомного. Казалось, это не имело смысла – никто его не знал, и если он до сих пор не обратился в полицию, то уже вряд ли это сделает… Впрочем, это может подождать. Решение зависит не только от него.

Удостоверившись, что поблизости никого нет, он выбрался из байдарки. Медленно и без лишнего шума погрузился в воду. Гидрокостюм защищал его от холода. Ухватившись за борт, он прижал байдарку к берегу и принялся раскачивать. Затем уперся руками в край и налег всем своим весом. Тело сползло к нему, и лодка накренилась. Он взялся за сетку – крепкие неопреновые перчатки это позволяли – и подтянул сверток к себе. Байдарка набрала воды, и тело перевалилось через борт.

Он сделал глубокий вдох и нырнул. Утяжеленное тело увлекло его на дно канала. Вода была слишком грязная, чтобы разглядеть хоть что-то даже при свете дня.

Тело ударилось о дно и замерло. Он пошарил вокруг. Береговые участки в большинстве своем укреплялись камнями, вот и здесь он нашел несколько расшатанных булыжников. Веса гантельных дисков хватило бы, чтобы удержать тело на дне, но, как гласит народная мудрость, «раз хорошо, а два лучше». Поэтому он дополнительно придавил тело камнями, которые смог сдвинуть. При этом ему пришлось дважды выныривать, чтобы набрать воздух, прежде чем он покончил с этим делом.

Он не стал влезать в байдарку из воды. Вместо этого выбрался на берег, подтащил ее к себе и уже оттуда забрался внутрь.

Он решил проплыть обратно по каналу Гольдбек, причем не торопясь. Она дожидалась его дома и, наверное, снова пребывала в плохом настроении.

6

Когда Йенс подошел к невзрачному дому, входная дверь открылась и ему навстречу вышла женщина примерно тридцати лет с короткими светлыми волосами. За ней следовал мальчик лет четырех с пестрым рюкзаком на спине.

Поскольку накануне Йенс допоздна наводил справки, он сразу узнал женщину.

– Силке Зайдель? – спросил комиссар, постаравшись придать голосу приветливый тон.

Обычно ранним утром это давалось ему непросто, а сегодня – еще тяжелее. Красное вино не для него, Йенс это знал. Следовало остановить Ребекку, когда в ход пошла вторая бутылка. Но Ребекка то и дело подливала вино в бокалы; в итоге каждый выпил по бутылке, и это не могло пройти бесследно. Голова гудела, и казалось, была набита ватой. А если прибавить к этому боль в мышцах после пробежки, то день начинался вполне себе паршиво, и настроение можно было назвать скверным.

– Да? – отозвалась женщина, недоверчиво глянув на него, и придержала сына.

Йенс показал удостоверение и представился.

– У вас найдется несколько минут? – спросил он.

– Я отвожу ребенка в детский сад. К восьми он должен быть там.

Йенс взглянул на часы.

– Через десять минут.

– Да, детский сад здесь за углом.

– А потом у вас будет время?

– А в чем дело?

Прежде чем ответить, Йенс бросил взгляд на мальчика, и женщине этого оказалось достаточно.

– Да, я поняла, – произнесла она без всякого воодушевления. – Я вернусь через десять минут, и потом у меня будет примерно час перед работой.

– Хорошо, этого более чем достаточно.

– Ты настоящий полицейский? – спросил Леон Зайдель, во все глаза глядя на Йенса.

– Конечно. Меня еще называют Грязным Гарри.

Слишком запоздало Йенс понял, что мальчик четырех лет вряд ли видел этот фильм.

– Кто такой грязнымгари?

– Так, просто прозвище. А у тебя есть прозвище?

– Не. Меня зовут просто Леон. Это значит «лев».

– Ты и выглядишь как лев.

– Как это?

К такому вопросу Йенс не был готов, так что ему пришлось срочно выкручиваться.

– Ну… потому что у тебя светлые волосы, и я вижу, какой ты сильный.

– Когда я вырасту, тоже стану полицейским, – заявил Леон.

– Правда? И почему?

– Потому что они умнее злодеев и в конце всегда побеждают.

«Да уж, если б», – подумал Йенс, но был рад, что хотя бы в этой возрастной группе его профессия пользовалась уважением и признанием. Пройдет лет десять, и этот малец будет называть его легавым, показывать средний палец и бросаться в него камнями, подобранными с мостовой.

– Нам пора, – прервала разговор мама Леона.

– Хорошего дня! – крикнул Йенс им вслед.

Мальчик обернулся и помахал ему с лучезарной улыбкой.

Дожидаясь возвращения Силке, Йенс задумался, почему сам никогда не испытывал желания завести детей. Наверное, здорово было бы иметь такого вот сына… Можно что угодно оставить после себя в этом мире – ничто из этого по своей ценности не могло сравниться с ребенком. Потому что ребенок несет в себе и передает дальше то, что составляет самую суть человека.

«Интересно, – подумал он, – Ребекка способна иметь детей? Несмотря на ограничения?»

Йенс понятия не имел, откуда взялись эти мысли. Он списал это на затуманенный похмельем рассудок.

Не прошло и десяти минут, как Силке Зайдель вернулась. Она выглядела напряженной, но для большинства людей это было нормальное состояние, когда приходилось иметь дело с полицией.

– Простите, если вам сейчас неудобно, – сказал Йенс. – Но дело не терпит отлагательства.

Силке покачала головой.

– Если речь о моем бывшем муже, удобно никогда не бывает. А речь ведь о нем?