Дом дервиша

У каждой из многочисленных террористических организаций в Турции свой почерк. Курды любят театральность. Им нужно привлечь всеобщее внимание к себе как к нации. Серые волки, националисты, выступающие против ЕЭС, видят себя в романтическом свете младотурков[56] и любят одиночные убийства и стрельбу на улицах. В трамвае № 119 произошла классическая исламистская смерть во имя веры. Это жестокость преданной домашней собаки, которая звереет и разрывает ребенка, жестокость соседки, которая закалывает мужа, или неожиданное самоубийство коллеги. Невидимые силы давят годами, искажая жизни и отношения. Организация, стоящая за взрывом на Неджатибей, — скорее всего ячейка из трех-четырех человек с нелепым названием — захотела бы зафиксировать момент жертвоприношения. Ваххабитские сайты полны взрывов и мученических смертей с доморощенной графикой и героической музыкой. Зачем же рисковать этой информацией в погоне за битботом мальчишки? Зачем прерывать сигнал? Зачем выслеживать до дома? И правда, что-то странное. Странность — это зернышко порядка в бурлении хаоса. Странность — это информация.

От обрывочных несвязных образов у Георгиоса болят глаза. Он ищет визуального успокоения, глядя на белые стены.

Дверной звонок звонит так громко и внезапно, что звук вонзается прямо в сердце. На пороге какой-то человек. Сердце Георгиоса громко стучит в груди. Они нашли его, они пришли за ним. Они все знают. Они у двери. Сердце трепещет, не в силах приземлиться. Подумай логически. Убийцы не стали бы звонить в дверь. Просто убили бы его тихонько, задушили бы, как оттоманского принца.

Звонок звучит снова. Посетитель смотрит в камеру.

— Георгиос Ферентину? — Хорошо поставленный интеллигентный голос. Они обычно такие. Фанатизм — порок среднего класса. Приличный костюм, чистая рубашка, аккуратно завязанный галстук. — Меня зовут Хайдар Бекдир. — Георгиос отклоняется от экрана. Смарт-бумага не дает возможности его увидеть, но человек на пороге хмурится, словно смотрит прямо в комнату. Раздается третий звонок. — Господин Ферентину, мне очень нужно поговорить с вами.

Он прижимает ладонь к двери. Компьютер считывает удостоверение личности. МИТ. Главная спецслужба Турции. Что могло понадобиться от него сотруднику спецслужбы?

— Господин Ферентину?

Георгиос впускает гостя.

— Простите, у меня пыльно, — Георгиос извиняется, провожая посетителя в гостиную. Это еще одна переоборудованная келья: два дивана на слишком близком расстоянии друг от друга, а между ними длинный узкий стол. — Привык жить по своим правилам. Через пару месяцев слой пыли не становится толще, как я выяснил. Выпейте чаю.

В примыкающей кухне Георгиос Ферентину кипятит чайник, находит два одинаковых целых стакана. Он кладет на краешек каждого блюдца по кубику кунжутной халвы из кондитерской Лефтереса. Гость вытирает небольшой участок стола носовым платком, расстилает его и ставит сверху блюдце.

— Если вы из-за этих ставок… — начинает Георгиос. Он тяжело опускается на диван. Лица мужчин находятся слишком близко друг к другу над столиком, слишком интимно для незнакомцев.

— Нет, это не из-за ставок. — Посетитель улыбается. — Нет, это… честь для меня. Вы рады будете услышать, что этому мы мешать не будем… — Он нервничает, и стакан подрагивает. — Мистер Ферентину. Хочу признаться. Я и сам игрок. Трейдер на рынке террора. — Георгиос понимает, что гость, наверное, восторгается им. — Мой ник Дальнозоркий.

Георгиос не может скрыть неприязни. Анонимность — одно из правил. Ему нравится тот факт, что мужчина, сидящий за низким столиков в чайхане Фетхи-бея через площадь, водитель, нервно постукивающий пальцами по рулю в ожидании сигнала светофора, женщина, мимо которой он ежедневно проходит в отделе замороженных продуктов в супермаркете, — все они могут быть игроками рынка террора инкогнито.

— Благодарю, я рад, что игра пользуется популярностью и на таком высоком уровне. Но что от меня понадобилось МИТ?

Бекдир складывает руки.

— Вы знаете об исследовательской группе Хаджетеппе?

— Я стоял у ее истоков.

— Простите. Я не знал. Вы, может быть, не в курсе, но в МИТ недавно создали вторую исследовательскую группу, куда более скромную, которая будет работать параллельно с Хаджетеппе, базирующейся в Стамбуле и использующей необычные и даже спорные методики. Мы полагаем, что креативная конкуренция между двумя методологиями поможет по-новому взглянуть на состояние безопасности в стране.

Георгиос Ферентину разворачивает блюдце так, что ложка напоминает стрелку компаса, которая смотрит в самое сердце Бекдира.

— Вы хотите, чтобы я присоединился к группе.

— Да.

Георгиос смеется себе под нос хриплым смехом.

— Должно быть, наша безопасность в крайне плачевном состоянии, раз вам для спасения страны нужен я. С чего вы взяли, что у меня есть хоть какое-то желание участвовать…