Дом

Я воспринимаю это как разрешение опустить руку, и он набирает еще несколько команд, затем протягивает руку мимо меня, чтобы открыть дверь.

Прошло меньше суток с тех пор, как я впервые ступила в дом Доминика, но он показался мне таким знакомым, что мои плечи расслабились впервые с тех пор, как он сказал мне, что мы едем на похороны.

«Оставайся здесь», — говорит мне Дом, кладя руку мне на спину, прежде чем повысить голос. «Всем выйти».

Двое мужчин, которых я вижу, направляются к нам, еще двое мужчин, которых я не заметила, входят в главную комнату, а еще один мужчина входит через стеклянную дверь снаружи.

«Вы трое». Дом указывает на троицу. «Ты остаетешься в коридоре за дверью. Ты». Он указывает на другого. «Ты в вестибюле. А ты». Он указывает на последнего мужчину. «Ты на парковке. Это ваши позиции, когда моя жена дома. С ней здесь никого нет. Если она что-то закажет, вы заберете это внизу и передадите ей у двери. Ни ногой внутрь. Понятно?» Все мужчины кивают. «Вы здесь, потому что я доверяю вам защиту моей женщины. Но если вы переступите черту, я убью вас сам».

Серьёзные выражения на их лицах становятся ещё более каменными.

Они явно ему верят.

Когда мужчины выходят за дверь, в моем животе пробуждается нечто похожее на привязанность. Но потом я вспоминаю, что защита меня — это всего лишь защита Домом своей связи с Альянсом.

Мои плечи опускаются, когда дверь со щелчком закрывается, и я делаю шаг вперед, высвобождая прикосновение Дома.

"В чем дело?"

На вопрос Дома я резко разворачиваюсь, наконец-то схватив ярость, которая ускользала от меня весь день. «С чего ты хочешь, чтобы я начала?»

Выражение его лица выражает любопытство. «Начнем с того, что только что произошло. Секунду назад».

Ох, это.

Так же быстро, как и пришло, мой темперамент был подавлен эмоциями. «Я… я не знаю, как себя вести с тобой».

Он хмурит брови. «Что ты имеешь в виду?»

«Потому что я не знаю, что реально с тобой, Дом. Я не знаю, что реально, а что ложь, и это оставляет меня…» Я поднимаю руки и позволяю им снова упасть. «Потерянной».

«Я никогда тебе не лгал».

Мой выдох полон ощутимого сомнения. «Я тебе не верю».

«Ладно». Он подходит ближе. «Я сказал тебе одну ложь».

«Одну», — повторяю я, уже не веря ему.

«Да, Коротышка, одну». Затем он наклоняет голову в сторону. «Ладно, две». Он поднимает палец, чтобы отсчитать, и остановить меня от возражений. «Первая, я не был в Вегасе, когда ты спросила, был ли я там. Но я был там к тому времени, как ты приземлилась, так что это вряд ли ложь».

«Это ложь, Доминик». Я слишком поздно спохватываюсь и называю его полным именем, отчего его губы кривятся.

«И во-вторых, из Денвера в Чикаго есть прямые рейсы».

Мне требуется секунда, чтобы понять, что он имеет в виду нашу самую первую встречу в аэропорту Денвера.

Я скрещиваю руки на груди. «Расскажи мне, как ты это сделал».

«Что сделал?»

«Вся эта история с аэропортом. Ты как-то спланировал, что мой рюкзак сломается?» Наверное, именно это они имеют в виду, когда говорят о болезненном любопытстве. Потому что я хочу знать ответы. Я чувствую, что мне нужно знать. Хотя я уверена, что ответы только ухудшат мое самочувствие, а не улучшат его.

«Если я не могу протащить нож мимо клоунов в TSA, то мне следует избавить своих врагов от хлопот и просто перерезать себе горло».

Я крепче обхватываю грудь руками, мне не нравится вид крови, стекающей по шее Дома.

Затем я вникаю в первую часть того, что он сказал, и мои руки опускаются. «Ты перерезал мне ремень». Мой тон настолько расстроен, что заставляет Дома улыбнуться. Я тыкаю пальцем ему в грудь. «Это была отличная сумка, а ты ее испортил».

«Эта сумка была куском дерьма». Он схватил мой палец. «И прежде чем ты задашь мне еще миллион вопросов, позволь мне рассказать тебе, как все было». Он прижимает кончик моего пальца к своему телу, и мне приходится запрокинуть голову, чтобы не отрывать от него глаз. «Я врезался в тебя, порезал твой дерьмовый рюкзак, зная, что это единственный способ заставить тебя остаться достаточно долго, чтобы поговорить. Если бы твоя сумка не была сломана, ты бы попыталась сбежать от меня при первой же возможности. И ты это знаешь». Я знаю, но как он это сделал? «И мне хватило одного телефонного звонка одному моему знакомому в авиакомпании, чтобы повысить класс твоего места».

Я кусаю щеку. Это звучит слишком просто, но абсолютно правдоподобно.

Потом я думаю обо всем, что было после. Фильм. Совместные наушники. Дом, засыпающий у меня на плече. Кабинка.

«Был ли секс со мной частью плана?» — задаю я вопрос, прежде чем успеваю струсить. Эту часть мне тоже нужно знать.

«С первого момента, как я тебя увидел, я захотел тебя трахнуть». Дом придвигается ближе. «Так что да, проникнуть в эту сладкую пизду было частью плана. Но трахнуть тебя в аэропорту? Нет, это был просто приятный бонус».

Я пытаюсь вырвать руку, но он не отпускает.

Я усмехаюсь. «Ты ждешь, что я поверю, что я действительно в твоем вкусе?»

Я не хотела этого говорить. Не хотела этого озвучивать.