Дом 4, корпус «Б»

— Да, о чем мы говорили-то, — сказал ей бригадир. — Насчет цеха — вам его уж сам инженер покажет, расскажет, поможет вам…

— Правда, товарищ инженер, вы будете так добры? — Тера Бакайова подняла голову и открыла правый глаз.

— Помогу, помогу, — ответил Селецкий, задумчиво помешал половником в кастрюле и налил себе в тарелку.

Перевод Н. Аросевой.

ТРЕТЬЯ ПОДРУГА

Подвыпившая и, по мнению некоторых строгих посетителей кафе, не в меру разгулявшаяся компания поднялась из-за мраморного стола, удалилась, и за столом остались двое трезвых — Мария Ремпова и Штефан Балтазар. (Они уже оглядели друг друга, оценили — Балтазар подумал: воздали должное — и убедились, что оба стройны и приятной наружности. Мария была пикантна: на переносице между бровями маленький шрамик от удаленной опухоли, красивые светло-каштановые волосы, загорелое лицо, маленькие руки, красивая фигура, голубое платье с белыми пуговицами, а Штефан Балтазар был худ лицом, энергичен, и глаза, коричневые, как каштан, светились остро и беспокойно. И он загоревший, худые руки с очень длинными пальцами, черные волосы, приподнятые на темени и на затылке, под левым глазом тревожно западающая одинокая, кривая морщинка.) Он оперся руками на стол, шаткий стол закачался. Из бокалов и чашек непременно бы выплеснулось, но на столе, к счастью, их не было. И ничего не опрокинулось, не разбилось — официант все уже унес и стол вытер. У Марии Ремповой мраморная столешница вызвала мысли о шаткой плоскости.

— Качается, — сказал Балтазар.

— Шаткая, — ответила она и про себя подумала, как можно на такой шаткой плоскости с плохо вытертой пепельницей начать строить новую жизнь. А, впрочем, кто знает… — Да, это не наклонная, а шаткая плоскость.

Балтазара покоробили Мариины слова. Она уж не раз их повторяла, верно, непрестанно думает об этой статье в газете. Статье он дал весьма внушительный заголовок: «Семейная жизнь на шаткой плоскости» — и решил, что все в лучшем виде. Статья вышла в воскресном номере. Неприятная была обязанность, но она целиком выполнена, и можно поставить точку… Да, вот тебе и поставил! Ну и дал он маху! В статье хотел слегка высмеять мелкие человеческие слабости и повседневные горести, может, и прихоти избалованных женщин — и вдруг здесь, в кафе, за этим столом, сегодня, сейчас, по чистой случайности, за этой вот шаткой плоскостью он познакомился с Марией Ремповой, с этой не очень уж некрасивой и не очень уж неприятной женщиной, а статья его касалась ее судьбы, ее слабостей и горестей, а насколько они мелки и повседневны, кто может знать? Вот уж поистине глупая случайность, не переставая думал он и ругал себя за то, что все время твердит одно и то же. И так ли уж глупа эта случайность? Она ли виной тому, что он так глупо повел себя? Ведь случайности этой тогда еще не было. А теперь не встанешь так просто, не уйдешь, конечно, нет. Принесут еще кофе, коньяку. Коньяк пили до этого, в том же духе можно и продолжать. Он вытащил из кармана сигареты и зажигалку, что привез из Вены. Зажег, курил, уйдя в себя.

— Отчего вы такой молчаливый?

И впрямь глупая случайность, досадная история. Теперь не встанешь, не уйдешь, раз она осталась с ним. Надо бы как-то перед ней оправдаться, чем-то ей возместить, но чем? Сперва коньяком, а потом самим собой? Или как-нибудь по-другому? Кайя ведь не узнает, занимается… готовится к экзаменам… Коньяком — лучше всего.

— Слышите, пан редактор, отчего вы такой молчаливый?

— Простите, что вы сказали? — Балтазар взглянул на маленький, как ему показалось, пикантный шрамик на ее переносице. — Это еще долго протянется!

— Что, простите?

— Я еще долго буду таким молчаливым.

— Думаете?

— Мне кажется…

— Вам это сейчас кстати! Многие вещи тянутся долго. Неужели вы этого не знаете? Даете людям советы, как жить, а сами не знаете, что такие вещи очень затягиваются. Это был в самом деле необычайный совет, который вы мне дали в газете. Смеялась я как ребенок, но то был горестный смех. Смеяться над такими вещами возможно разве что минуту, особенно в таком состоянии, в каком была я. А это действительно приятная случайность, что как раз тут мы и познакомились. Я, право, не ожидала, что после всего того, что со мной приключилось, на мою долю выпадает еще и такая приятность. Когда я поняла, кто, собственно, вы, у меня дух захватило. Думаю, у вас тоже. В самом деле, приятная случайность!

Приятная случайность! — подумал Балтазар. Дурацкая, а не приятная. Но этого же не скажешь, как, впрочем, и того, что он хотел лишь высмеять мелкие и повседневные горести некоей Марии Ремповой, неприметную сыпь на коже человечества. И вот Мария Ремпова здесь, рядом — невероятно! Уж со сколькими такими советчиками и помощниками случалось подобное? Это любому известно, а он забывает!

Мария вдруг рассмеялась, но горьким и коротким смехом, потом, смутившись, поглядела на мраморный стол и на плохо вытертую пепельницу с острыми, неотшлифованными гранями.