Дом 4, корпус «Б»

Высокий рост Белы словно сократился в новом, солнечном варианте, загорелые ноги казались уже не такими длинными, как тогда, когда они были белыми, и руки, и шея, с коричневым загаром отлично смотрелись волосы, они уловили частицу золотого солнечного сияния, ногти ее блестели, словно покрытые металлическим лаком, они отливали шлифованной сталью, и лицо, коричневое, поблескивало ометаллившимся пушком.

Транзистор звучал металлически.

«…wir sind vor Jahren in die Welt gefahren…»[22]

А дальше, со смехом и выкриками, рифмовались Гавана с Сюзанной и «…mit Kaffee und Bananen, mit Zucker und Melonen»[23].

Все ее приятели, Файоло, Петё и многие другие, — все они глупые, дебилы, не умеют разговаривать, подумала Бела, а ведь слово ведет за собой слово… Она забыла, что и сама-то ничего не говорит и сама-то такая же дурочка, разве потому лишь немножко умней их, что хочет услышать человеческую речь, — что за жизнь без человеческой речи? Разве только «…denn weiß nicht, was Liebe ist…»[24], — не знает? Бела слушала грубую музыку, пронизанную высокими тонами. Только ли это? Опустила глаза на свой бикини. Долго рассматривала. Вот снять его — она глянула на синие плавки Петё, — если он снимет, а может, ей первой снять, чтоб и он снял, догадался? И быть с ним так, безо всякого? Только это? И при этом — сонги? Будет так, словно играют посторонние люди и смотрят на них…

Прошла, проскочила минута.

Дунай покачивал оловянно-лиловую гладь.

«…but the day is wonderful…»[25]

«Oh yes, it is[26], — подумал Петё, приятель Файоло. — Oh yes, it is! It is wonderful…»

«…the day is wonderful…»

О да, день прекрасен, о да, он — только сегодня, подумал Петё о Беле. Глупая девчонка, хочет… а чего она, собственно, хочет? Сама еще не знает, к чему она, как сказал про нее однажды Файоло. Файоло — балда, но наверняка он имел в виду, что Бела не знает, к чему у нее то самое, там, то…

Нон-стоп музыка кончилась, начался утренний концерт классической музыки, и Дебюсси грузом налег на мысли парочки. Было в нем слишком много флейты.

Петё поискал в транзисторе сонги, не нашел, выключил. Молчал.

Бела решила отличиться, сказала:

— Балда Файоло! Махнул на уборку.

— Да ну? В битву за урожай?

— В Меленянах он. Я тоже туда ездила, когда маленькая была. Мой отец оттуда, родился там.

— Осел!

Бела опешила.

— Нхе твой отец, — тотчас поправился Петё. — Файоло осел, для тхочности! Битва за урожай! Бригада! Ба! Зачем? — Помолчав, он прибавил: — Говорят, его заставил отец. Трусит, рыльце-то в пуху. Бывший, пхонимаешь, интеллигент — а сейчас у него мало нужных знакхомств. Вот и выдумывает. Кхомбинирует… Скхомбинировал бригаду для Файоло. А что можно скхомбинировать в корпусе 4 «Б»? Кхомбинируют вне дома — даже тут, на пхонтоне!

Бела подумала об отце Файоло, Яне Файтаке, и об отце Петё, Петре Марчеке. Шофер, а сделал карьеру, и, конечно, «скомбинировал» ее вне дома — он уже заместитель директора, зам, подумала Бела. Он прав, всякий прав, кто карьеру делает. А отец Файоло — никто, его никто не знает, даже, пожалуй, и сам Файоло, подумала она еще и, так как Файоло был далеко, констатировала:

— Файоло балда!

— Да еще кхакой!

— Дебил!

— А то!

— Ага!

— В этом я не сомневаюсь — утопхает в глубинах глупости!

— До чего здорово ты сказал! А он мне письмо прислал, псих трехнутый, — предала Бела Файоло и моментально отогнала угрызения совести.

— Что?

— Что — что?

— Что напхисал?

— Да письмо — из глубин глупости.

— Покажи!

— Нет.

— Бела!..

Она услышала в этом окрике приказ и угрозу, что Петё сочтет ее трехнутой, и вытащила письмо из сумки.

— Я тебе его прочитаю.

— Н-но!

Петё включил транзистор, поискал, но сонгов не было. Какие-то обрывки музыки только… Бела поколебалась и решилась.

— «Дорогой Голландец!» Оно очень длинное, — сообщила она от себя, — и слушай, Петё, что дальше! «Помнишь Робинзона? Сколько ему пришлось потратить усилий, чтоб изготовить буханку хлеба? Вскапывать землю, боронить, сеять, он должен был жутко много потрудиться, прежде чем отрезать себе ломоть хлеба…»

— А что ему было еще отрезать-то? — перебил чтение Петё. — Венгерской салями? Вот балда! Ну, читай дальше.