Дом

– Теперь здесь капает, – говорит доктор, и медсестра кивает, завороженно глядя на мамину спину.

– За что вы так со мной? – сетует мама.

– Добавьте анестезии, – просит Юэль.

– Это не поможет. – Медсестра смотрит на него. – Мы можем только обезболить кожу.

Юэль не сомневается, что сочувствие, промелькнувшее в глазах женщины, искреннее. Но оно не поможет маме, которая неровно дышит сквозь стиснутые зубы. – Какое-то гребаное средневековье, – ворчит Юэль.

Мама стонет громко и протяжно.

– Я не хочу этого, не хочу, не хочу… – хнычет она.

Юэль слышит капанье, и медсестра откладывает на поднос пробирку с прозрачной спинной жидкостью.

– Они скоро закончат? – спрашивает мама, с мольбой глядя на Юэля.

Он пытается подбодрить ее, кивая, обещает, что осталось недолго, хотя видит, что надо наполнить еще пять пробирок.

– Постарайтесь не двигаться, Моника. Вы молодец, но нужно сильно согнуть спину, – просит доктор.

Мама наклоняется вперед. Юэль смотрит на кожу ее головы. На отросшие, все еще не покрашенные волосы.

Снова какие-то капли у него на руке. Время от времени стоны Моники переходят в крики. Кажется, что мучению не будет конца.

Когда медсестра достает компрессы, Юэль совершенно не представляет, сколько времени прошло. Мама тяжело дышит, а затем большая игла звенит о поднос.

– Вот так, – улыбается медсестра, поднимает синюю простынку и снова застегивает мамину больничную сорочку. – Теперь все готово.

Мама медленно распрямляется. Ее лицо искажено гримасой. Из-под закрытых век текут слезы. В падающем из окна свете каждая волосинка на ее щеках переливается золотом. Дыхание тяжелое.

– Теперь можете снова лечь, Моника, – снимая перчатки, говорит медсестра. – Давайте я вам помогу.

Мама подтягивает ноги и позволяет уложить себя в постель.

– Что будет, если вы ничего не обнаружите? – спрашивает Юэль.

– Тогда запланируем магнитно-резонансную томографию и ночную электроэнцефалографию. Сейчас лето, и очереди на эти обследования небольшие…

– Но она же сможет здесь остаться?

Доктор мотает головой:

– У нас нет свободных коек.

– Но… если у нее опять случится припадок?

– Тогда она еще раз приедет к нам.

Можно подумать, это гребаный дружеский визит, а не еще один припадок, из-за которого пришлось вызывать «скорую помощь».

Юэль смотрит на маму, она тяжело дышит, закрыв глаза. Бомба с часовым механизмом, но счетчик никто не видит. Неизвестно, когда она взорвется в следующий раз.

Медсестра задергивает шторку вокруг койки. Врач говорит что-то еще, но Юэль почти ничего не слышит. Он выкурит сигарету и позвонит Бьёрну. Пора братцу наконец уяснить, что все серьезно.

– Мама? – говорит Юэль, когда они остаются в палате одни. – Ты спишь?

Вопрос остается без ответа.

– Я пойду позвоню Бьёрну, но скоро вернусь. Тебе что-нибудь нужно? Хочешь воды?

Юэль смотрит на поильник и пластмассовый графин. Думает, надо ли заставить маму выпить немного жидкости. Но сегодня ее уже достаточно заставляли.

– Я скоро вернусь, – повторяет он.

Юэль почти доходит до двери, когда слышит стон.

– Прошли недели, прежде чем они его нашли, – бормочет мама.

Сердце Юэля начинает биться вдвое быстрее. Словно тело все понимает раньше, чем успевает осознать мозг.

Она же не имеет в виду… Этого не может быть.

Юэль оборачивается. Мама все еще лежит с закрытыми глазами. Осторожно причмокивает губами.

– Кого? – спрашивает Юэль.

– Его родители так себя и не простили. Они думали, он наркоман… и что они не понимали…

Моника меняет позу, ее лицо искривляется от боли. – Мама, – говорит Юэль. – О чем ты говоришь?

Паника накатывает на него все более высокими волнами. Они угрожают затянуть в по-настоящему темные глубины.

– Он попробовал всего лишь во второй раз… – Мамины ресницы трепещут. – Он разыгрывал крутого перед тобой, не знал, что тебе надо гораздо больше…

Юэль качает головой.

– Ты вообще понимаешь, такой молодой, а по тебе никто не скучает… И ты оставил его там гнить. Ты думал только о себе. Как и всегда…

Пульс громко стучит в ушах Юэля, и все же он отчетливо слышит каждое слово.

– Его сестра заставила полицию вскрыть замок и попасть в квартиру. Она почувствовала запах разложения. Ей пришлось увидеть его таким…

– Мама, – говорит Юэль. – Кто это сказал?

Кому это известно?

– Ты его не видишь? – открыв глаза, произносит Моника. – У него жуткий вид. Совсем отекший, лицо синее… – Он здесь?

То, что Юэль задает этот вопрос, очевидно, означает, что он сошел с ума. Эта мысль даже утешает.

Ему больше никогда не придется бояться, что это произойдет. Это уже произошло.

– Он же стоит у тебя за спиной, – устало говорит мама и смотрит мимо Юэля.

Он оборачивается. Ему кажется, он краем глаза видит тень, но она пропадает, когда он моргает. Здесь только наполовину задернутая шторка и вторая койка в палате, которая сейчас пустует.

И все же Юэль совершенно уверен: что-то там стоит. Нечто, что он не может увидеть, но оно видит его.

Лампы в коридоре мерцают, словно подтверждая эту догадку.

Нина

– Помните, о чем мы говорили вчера?

Лиллемур удрученно смотрит на Нину и мотает головой.