Читаем Долой возраст, к чёрту дом! полностью

Перед ее шалостями и заразительным смехом не устоял и девятилетний мальчик, который также смотрел фильм. Вскоре его примеру последовала и его семья, и весь зал наполнился весельем. Зрители подначивали Норму взорвать что-нибудь еще.

Мы начали осознавать, что ее веселье заряжает, причем не только нас, но и окружающих. Да, одна ее часть нуждалась в заботе и постоянной поддержке, что так сильно испугало меня утром, но мы постепенно открывали и другую ее сторону. Эта Норма, мисс Норма, подарила нам нечто бесценное в ответ на нашу заботу: свой искренний восторг, дух авантюризма, желание играть с миром и познавать что-то новое, предаваясь радостному самозабвению. Мы не знали, нравятся ли ей эти огромные скульптуры из-за того, что она интересовалась историей США, геологией, искусством, или просто потому, что они являли собой невероятное творение. На самом деле это не имело никакого значения. Она не могла отвести взгляда от гигантских каменных бюстов, она читала каждую надпись в парке. Норма, как губка, впитывала все, каждую каплю, и вскоре мы сами тоже уподобились ей.

Норма никак не могла объяснить нам, что хотела бы обязательно успеть сделать до конца жизни. Вначале мы очень на это надеялись (в конце концов, это помогло бы нам спланировать поездку). «Ну, я не знаю», – то и дело повторяла она, и вскоре мы поняли, что ничего от нее не добьемся.

Иногда меня ужасно расстраивало, что она не принимает никакого участия в планировании путешествия. «Интересно, все дело в возрасте? – думала я. – Из-за этого ее мозг не способен четко формулировать идеи? Или, может, она просто не думала о том, что мы будем спрашивать ее мнение?» Но спустя некоторое время я начала ценить ее молчание. Оно открывало нам массу новых возможностей.

Без обязательной программы мы могли просто плыть по течению. Мы еще многого не видели и не сделали, а Норма больше всего на свете хотела узнать, что же будет дальше, какие варианты предложит нам судьба. Конкретный список только ограничил бы наши возможности. На этот раз мы отправились в путешествие не для того, чтобы следовать заранее составленной программе. Наоборот, когда в первый день на мосту Макинак наши планы сорвались и после того как мы спонтанно останавливались по пути, чтобы посмотреть приглянувшиеся нам достопримечательности, мы поняли, что в этой поездке мы должны жить здесь и сейчас, принимая все, что дает нам жизнь. Мы ни о чем не пожалеем, и нет необходимости торопиться.

Тем не менее мы должны были решить, в каком направлении двигаться дальше. К счастью, у нас было несколько зацепок: Норма любила геологию и была патриоткой. Она никогда профессионально не занималась искусством, зато изучала его в колледже, и мне действительно казалось, что творческий взгляд на мир живет внутри ее. На протяжении долгих лет она плела корзины и жертвовала их на благотворительность. Она также мастерила серебряные украшения, глиняные горшки и рисовала углем. Судя по ее великолепным садам, она также интересовалась естествознанием.

К тому же мы хотели отправиться на запад, чтобы Нью-Мексико находился в зоне досягаемости. Летом по возможности мы старались избегать знойных уголков страны. Исходя из этого, мы оставались на севере, держа путь на запад, зная, что Норме понравится барельеф на горе Рашмор. И мы были правы. Отсюда имело смысл поехать в одно из самых удивительных мест не только в США, но и во всем мире: в Йеллоустонский национальный парк.

Мы отказались от идеи составить четкий план и решили просто сказать «да» тем возможностям, которые будут открываться нам во время поездки, разумеется, принимая во внимание интересы Нормы. Мы посчитали нужным плыть по течению и, не сопротивляясь, полностью доверились судьбе. Мы использовали любой удобный случай, чтобы получить новый опыт, и каждый из них стал чем-то важным для нас. В результате в какой-то момент мы могли оказаться перед полотнами Эндрю Уайета, изучая мазки его кисти, а в другие – что ж, просто смеяться над тем, как Норма позирует рядом с Зеленым гигантом.

В конце концов, между такими понятиями, как «быть живым» и «жить», существует ощутимая разница. И Норма уже доказала нам это. Мы стали замечать, что теперь все мы больше улыбались, в нас проснулась жизнь, и нам хотелось говорить «да», не останавливаясь. Мы искали любые возможности, надеясь встретить что-то новое, веселое или трогательное. Поэтому я ничуть не удивилась, когда ни с того ни с сего получила имейл от Тани, моей подруги, с которой я не общалась около 15 лет. В электронном письме она писала: «Я вспоминала о тебе, надеюсь, у тебя все хорошо. Сейчас мы живем в Южной Дакоте. Напиши, как сможешь».

«ПРЯМО СЕЙЧАС мы как раз в Южной Дакоте!» – быстро ответила я. Это совпадение позабавило меня. Я пояснила, что с нами едет мама Тима, и отправила ссылку на страницу в Фейсбуке, которую теперь вела вместо блога о путешествиях с Нормой.

«А свекровь пиво любит? – пришел мне странный ответ. – У нас с Джошем теперь своя пивоварня в Спеарфише, и я хочу дать мисс Норме попробовать пиво собственного изготовления».

Перейти на страницу:

Все книги серии Travel Story. Книги для отдыха

Похожие книги

Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Когда мы слышим о каком-то государстве, память сразу рисует образ действующего либо бывшего главы. Так устроено человеческое общество: руководитель страны — гарант благосостояния нации, первейшая опора и последняя надежда. Вот почему о правителях России и верховных деятелях СССР известно так много.Никита Сергеевич Хрущёв — редкая тёмная лошадка в этом ряду. Кто он — недалёкий простак, жадный до власти выскочка или бездарный руководитель? Как получил и удерживал власть при столь чудовищных ошибках в руководстве страной? Что оставил потомкам, кроме общеизвестных многоэтажных домов и эпопеи с кукурузой?В книге приводятся малоизвестные факты об экономических экспериментах, зигзагах внешней политики, насаждаемых доктринах и ситуациях времён Хрущёва. Спорные постановления, освоение целины, передача Крыма Украине, реабилитация пособников фашизма, пресмыкательство перед Западом… Обострение старых и возникновение новых проблем напоминали буйный рост кукурузы. Что это — амбиции, нелепость или вредительство?Автор знакомит читателя с неожиданными архивными сведениями и другими исследовательскими находками. Издание отличают скрупулёзное изучение материала, вдумчивый подход и серьёзный анализ исторического контекста.Книга посвящена переломному десятилетию советской эпохи и освещает тогдашние проблемы, подковёрную борьбу во власти, принимаемые решения, а главное, историю смены идеологии партии: отказ от сталинского курса и ленинских принципов, дискредитации Сталина и его идей, травли сторонников и последователей. Рекомендуется к ознакомлению всем, кто родился в СССР, и их детям.

Евгений Юрьевич Спицын

Документальная литература
1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука