Долина Виш-Тон-Виш

— Там со мной будет Тот, кто никогда не покидает уповающих на его защиту. Кроме того, моя Руфь, чего бояться в такой глуши? Зверье с холмов недавно прогнали охотники, и, не считая тех, что обитают под нашей собственной крышей, ни одного зверя нет на протяжении целого дня пути.

— Неизвестно! Где тот незнакомец, что вошел в наши двери на закате солнца?

— Как ты говоришь, нам это неизвестно. Мой отец не намерен разомкнуть уста по поводу этого путника, и, разумеется, не сейчас нам брать уроки послушания и самоотречения.

— Тем не менее было бы большим облегчением для души узнать хотя бы имя того, кто отведал нашего хлеба и присоединился к нашим молитвам, пусть он и собирался сразу и навсегда исчезнуть с наших глаз.

— Что он, видимо, уже и сделал! — возразил менее любопытный и более сдержанный муж. — Отец не хочет, чтобы мы о нем выспрашивали.

— И все же невелик грех знать, что это за человек, чьи судьбы и странствия не могут возбудить ни нашей зависти, ни соперничества. Я бы хотела, чтобы мы провели больше времени в совместных молитвах. Это не выглядело бы так, будто мы пренебрегли гостем, который явно нуждался в особой поддержке.

— Наши души соединились в молитве, хотя уши наши были глухи к его нуждам. Однако утром мне надо быть на ногах вместе с молодежью, а отмерить милю недостаточно, чтобы добраться до дороги к приречным городам. Пойдем со мной до задних ворот и присмотри за запорами. Я недолго заставлю тебя сторожить.

Контент и его жена покинули дом через единственную незапертую дверь. При свете полной, хотя и скрытой в облаках луны они миновали ворота между двумя наружными постройками и спустились к частоколам. Запоры и засовы маленьких задних ворот были отодвинуты, и через несколько минут муж, взобравшись на круп отцовской лошади, уже скакал резвым галопом по тропе, ведущей в ту часть леса, что ему было велено обыскать.

В то время как муж следовал этим путем, подчиняясь приказам, которым он всегда без колебаний повиновался, его верная жена возвратилась в укрытие из деревянных укреплений. Больше из вошедшей в привычку осторожности, чем по какойто реальной причине для подозрения, она задвинула засов и осталась возле ворот, с беспокойством ожидая результата операции столь же непостижимой, сколь и необычной.

ГЛАВА IV

Во имя всего святого, сэр, чего это вы так уставились?

«Буря»

В девичестве Руфь Хардинг была одной из самых миловидных и обходительных представительниц рода человеческого. Хотя привязанности жены и матери придали новые стимулы ее от природы добрым чувствам, ее характер после замужества не изменился. Послушная, бескорыстная и преданная тем, кого любила, — такой ее знали родители, и те же качества в ходе совместной многолетней жизни открыл в ней Контент. С величайшим самообладанием она бдительно заботилась о тех немногих, кто составлял ограниченный круг ее бытия. Это чувство непритязательно, но активно жило в ее нежном сердце как великий движущий жизненный принцип. Хотя обстоятельства забросили ее на отдаленную и незащищенную границу, где не было времени для привычного распределения труда, она не изменила ни своим привычкам, ни чувствам, ни характеру. Зажиточность мужа избавила ее от необходимости обременительного труда, а встретившись с опасностями дикой природы и не пренебрегая ни одной из обязанностей своего положения хозяйки дома, она в то же время избежала большинства из тех вредных последствий, которые в той или иной мере способны губительно повлиять на привлекательность женщины. Несмотря на тяготы жизни на границе, она оставалась женственной, миловидной и необычайно моложавой.

Читатель легко вообразит, в каком состоянии духа такое существо провожало взглядом удаляющуюся фигуру мужа, занятого делом, подобным описанному нами. Несмотря на многолетнюю привычку, даже самый отчаянный лесной житель редко отправлялся в лес без некоего тайного чувства, что там его поджидает настоящая опасность. То был час для рыщущих и голодных обитателей леса, о чем знали все, и шорох листьев или треск сухой ветки под легкой поступью самого мелкого животного был способен вызвать образ хищной пумы с горящими глазами или притаившегося двуногого, хотя и более умелого, но едва ли менее дикого. Правда, такие неприятные ощущения испытывали сотни людей, в действительности никогда не пережившие подобных ужасов. Тем не менее не было недостатка в фактах, дававших для мрачных и оправданных опасений весомое основание.