Долина прокопиев

И это в самом деле было похоже на полет, на какой-то воздушный танец. Расправив легкие плавники, Чекс то подплывала к поверхности, то устремлялась вниз. У Эхса раньше никогда не было желания научиться летать, но теперь и он начал постигать всю прелесть полета. Каким же неуклюжим отныне будет ему казаться пеший путь по земле!

К ним старались приблизиться и другие рыбы, среди них были даже очень большие и грозные, но тропа, очевидно заколдованная, держала их на расстоянии.

И вот наконец они достигли противоположной границы воды. Дорогу им преградила новая стена, но она была прозрачная. Казалось, сквозь нее так легко пройти. Просто надо из рыб превратиться…

— О, Прозрачная стихия! — произнес Эхс. — Нам, четверым путешественникам, надо пройти сквозь тебя…

И тут у Эхса перехватило дыхание. Пустота!

Так это же пустота?

— Пустота! — не выдержав, вскрикнул Эхс. — Отсюда никто не в силах выйти!

— Кроме кобылок-страшилок, никто не в силах, — испуганно подтвердила Чекс. — Моя мама однажды оказалась в пустоте, и кобылка-страшилка вынесла ее. В знак благодарности мама отдала ей половинку своей души!

— И мои отец и мать тоже сюда попали. И им тоже пришлось заплатить! Нет, нам не выйти!

— Но вы забываете, что это не настоящая пустота, а гипнотыквенная, то есть снящаяся, — пояснил скелет. — Это сон о пустоте, пугающий спящих точно так же, как сейчас испугал тебя и Чекс.

Но сон, даже самый страшный, легко можно стряхнуть. Стоит открыть глаза или выйти из гипнотыквы…

Чекс кивнула, что для рыбы было довольно крупным достижением.

— Ну что ж, рискнем, — сказала она. — Тропа ведет именно сквозь стену, а на тропе не страшны никакие опасности.

Она старалась говорить убедительно, но при этом, кажется, очень сильно сомневалась.

— Надо рискнуть, — согласился Эхс. — Иначе мы не найдем то, за чем отправились, — направляющее заклинание.

Эхс надеялся, что сейчас его внешний голос звучит тверже, чем внутренний. На самом деле у него от страха подгибались коленки, и это было вдвойне тревожно, если учесть, что никаких коленок у него сейчас не было.

Эхс повторил свое ритуальное обращение, но пустота не ответила. Тогда они решили вот как поступить: взяться за руки, то есть за плавники, и проплыть сквозь прозрачную стену на ту сторону.

Там они, возможно, перестанут быть рыбами и снова превратятся.., может, даже, в самих себя.

…Они летели по воздуху над бескрайней равниной. Вода исчезла, но они так и остались рыбами.

— Кажется, мне по силам превратиться, — сказала Чекс.

И превратилась в кентавра!

Но в кентавра, летящего по воздуху.

— Я могу вновь оказаться на земле, — сказала Чекс.

Не успела сказать, как тут же копытами врезалась в землю.

— Если Чекс смогла, то и мы сможем, — сказал Эхс.

И, действительно, получилось! Даже Костостал прежним, не потеряв ни одной своей косточки.

— Вот бы стать плотским, — мечтательно произнес скелет.

И тут же его желание исполнилось. Из скелета он превратился в живого, упитанного господина, правда, совершенно голого.

— Час от часу не легче, — покосилась на него Чекс. — Что-то становится уж слишком волшебно.

— Очень волшебно, — согласился копуша, превратившись в господина № 2.

— Огонь изменил нас внешне и заставил копушу говорить правильно, но чудеса, оказывается, еще не кончились, — сказала Чекс.

— По-моему, и вы стали говорить лучше, — заметил копуша. — Что до чудес, то мне всегда было интересно, как это людям удается все время ходить на задних лапах.

— И не сгибаться под грузом плоти, — добавил скелет, тут же превратившись в кентавра.

— А как чувствуют себя мужчины? — у самой себя спросила Чекс.., и превратилась в мужчину.

— А не хватит ли баловаться? — вмешался Эхс. — Ведь у нас задание.

И все тут же снова стали похожи на самих себя.

— Поскорее бы найти это самое направляющее заклинание, — вздохнула Чекс. — А то вот так увлечешься превращениями ради превращений, да и останешься здесь навсегда.

— Верно, — согласился копуша и добавил глубокомысленно:

— Есть опасности от тела, а есть от Духа.

Они шли по тропе, которая вела все время куда-то вниз. Сначала вокруг было пусто, но потом начали появляться деревья, поля и заросли.

Чекс вдруг остановилась.

— Не дает мне покоя один вопрос, — сказала она. — Вспомните, как легко мы только что превращались. Превращались в то, во что хотели превратиться. А что, если эти окружающие нас сейчас деревья и поля — тоже плод нашего воображения? Может, ничего этого тут нет, а нам лишь так кажется?

— Можно проверить, — сказал Эхс. — Отвлечемся от пейзажа и подумаем о чем-нибудь другом.

Если этот пейзаж лишь плод нашего воображения, он тут же исчезнет.

И пейзаж действительно исчез.

— Тогда второй вопрос, — продолжила Чекс. — А вдруг и эта тропа тоже существует лишь в нашем воображении?

— Немедленно надо проверить! — вскричал Эхс.

Мысленно сосредоточившись на чем-то ином, все уставились на тропу.

Но тропа не исчезла!

— Хоть тропа настоящая! — облегченно вздохнула Чекс. — Ну, раз тропа настоящая, то окружающее можно воображать каким угодно.