Долгое путешествие

- Заговоры были, и неоднократно. Ордена как такового, как постоянной упорядоченной структуры, не было. Скорее, я, оставшись одна, помогала сильным женщинам из королевских семей отстаивать свои права. Книга, подложенная в правильные руки в правильное время, способствовала подготовке моего тайного участия в этих событиях. Ну, и неким инструментом отбора достойных моего внимания. А потом я подключалась к событиям уже лично. Со временем, я обзавелась помощницами и соратницами. Но я не могу говорить о том, что это была какая-то постоянно действующая организованная структура. Признаюсь, что с шестнадцатого по восемнадцатый век я активно играла в политику. Именно «играла», Гэбби. Для меня всё было новое, несерьезное. Я по менталитету была девочкой-подростком, причем подростком бессмертным и уверенным в своей полной безнаказанности. Я наслаждалась жизнью, танцевала, заводила бесчисленные романы, интриговала, устраивала провокации, сталкивала разные группы между собой и радовалась этой игре. Закончилась эта моя игра Семилетней войной, то есть фактически самой первой по-настоящему мировой войной. А потом была потеря Францией и Англией американских владений, череда революций, войн и бесконечных конфликтов, не прекращавшихся до середины девятнадцатого века. А я сидела, рыдала, хлопала глазами и не знала, что мне со всем этим сделать. И была уверена, что это всё из-за меня, что сотни миллионов людей убиты и искалечены только из-за моих игр и моей беспечности. Это потом я поняла, что это не так. Что что-то я, конечно, подтолкнула, но большинство этих событий случилось бы и без меня. Но в тот момент я была растеряна и подавлена. Даже пыталась покончить с собой. Безрезультатно, разумеется. Как в фильме «День сурка».

- А потом?

- А потом я переосмыслила свою роль. Где-то в двадцатых годах девятнадцатого века, после окончания Наполеоновских войн, я решила, что я здесь для того, чтобы бороться с несправедливостью и помогать человечеству развиваться. Я помогала освобождать рабов в России и здесь, в США. К сожалению, здесь это привело к большому кровопролитию. Я помогала молодым предпринимателям находить финансирование для их идей, и, с гордостью скажу, немало поспособствовала рывку технического развития в конце девятнадцатого века. Я финансировала молодых художников и литераторов, мои портреты писали и Модильяни, и Эдуард Манэ, и Ренуар, и Ван Гог. Их никто никогда не увидит, кроме меня, но деньги, полученные за эти и многие другие картины немало помогли французскому искусству. Я боролась за права и равноправие женщин и одновременно пыталась как-то легализовать магию и ведовство. Да и вообще любой альтернативный взгляд на устройство мира, поделенного в то время между строгим христианством и еще более строгим исламом. Я, собственно, до сих пор виду эту борьбу. Тогда и появился Corvus Rubrum. Точнее, появились его идеи, множество отдельных торговых компаний, но еще не возникло единой системы. В нынешнем виде Корвус возник после Второй мировой. С основной целью – не допустить третьей, последней войны. К сожалению, мне не удалось предотвратить ни Семилетней войны, ни Первой мировой, ни Второй. Но Третьей мировой мне удалось избежать. Как я теперь понимаю, с немалой твоей помощью.

- Я анализировал, - я с трудом отрываюсь от пастушьего пирога, чтобы вставить свою реплику, - мы с тобой наверняка пересекались во многих наших операциях и затеях. А уж с твоими людьми я точно работал вместе. Забавно, мы полвека общались с теми же самыми людьми, с теми же самыми организациями и, по крупному счету, с одними и теми же целями. А узнали друг о друге только сейчас. Ну, ты обо мне узнала на тридцать лет раньше, чем я о тебе, но тем не менее.

- Забавно, - она кивает. - Но это в очередной раз доказывает, что у нас с тобой больше общего, чем противоречий. И я предлагаю наши дальнейшие отношения строить именно на этом общем, а не на вражде.

- Пожалуй, я согласен. Мы с тобой очень разные, с разными подходами к вопросам и к решению поставленных задач. Однако совместные действия принесут больше пользы, чем нескоординированные слепые попытки действовать в одиночку. Если уж не помогать, то хотя бы не мешать друг другу. И уж точно не враждовать.

- О чем я тебе и говорю. Мир?

- Мир. Не уверен, что мы с тобой быстро станем лучшими друзьями и соратниками во всём – какие-то противоречия и взаимоисключающие интересы у нас всё-таки есть. Но мы можем начать договариваться. И кто знает, что получится?

- Ну, да. Когда люди считают, что всё в руках богов, они даже не могут предположить, что боги, порой, тоже бывают озадачены неопределенностью будущего. Но давай хотя бы попробуем. Салют, Гэбби!

- Салют, Джудит! – я поднимаю бокал в ответ.