Долг и отвага. Рассказы о дипкурьерах

Вопрос. С какой целью вы с ним встречались и о чем вы с ним разговаривали?

Ответ. Он предложил мне взять несколько пакетов и сдать их в Нью-Йорке».

На вопрос, переданы ли эти пакеты по назначению, он ответил, что не успел передать, так как при выходе из порта был арестован.

«Вопрос. Сказал ли вам Фогельмарк, что эти пакеты надлежит передать человеку по имени Борис?

Ответ. Он мне дал указание поехать на 82 улицу, спросить г-жу К., а в случае ее отсутствия поехать в Бруклин в Общество рабочих и спросить Бориса.

Вопрос. Встречали ли вы когда-нибудь человека по имени Борис?

Ответ. Нет, я его не знаю…»

Допрос матроса ничего, по существу, не дал комиссии министерства труда США, так как он никогда не видел ни г-жи К., ни «Бориса».

Как ни пытались американские «расследователи» добиться от Л. К. Мартенса ответа о порядке связи между Бюро и Советским правительством, о фамилиях курьеров, Мартенс всегда твердо и категорически отказывался отвечать на эти вопросы, ограждая товарищей от преследований со стороны американских властей, грозивших им тяжелыми последствиями.

Главное же состояло в том, что подкомитет сената США, так же как и «комитет Лоска», не смог обнаружить ни одного факта, ни одного свидетельства или документа, который бы подтвердил, что Мартенс занимался в США «подрывной работой».

Я еду в Москву

В конце марта 1920 года подкомитет сената закончил расследование «дела» Л. К. Мартенса, и материалы были переданы комиссии министерства труда для решения вопроса о высылке советского представителя из пределов США как «нежелательного чужестранца».

В начале апреля 1920 года Мартенс вызвал меня в Вашингтон. Готов ли я поехать в Москву? — спросил он. Я ответил утвердительно. Вручая мне пакет, Людвиг Карлович сказал: «Путь тяжел и опасен, будьте бдительны и осторожны». Еще раз напомнив, что пакет государственной важности должен быть доставлен Г. В. Чичерину как можно скорее, он, улыбнувшись, пожелал мне попутного ветра. Мы сердечно распрощались, и в тот же день я выехал из Вашингтона.

Путь предстоял действительно трудный. Выехать советскому гражданину из Нью-Йоркского порта в Европу в 1920 году было весьма сложным предприятием даже для меня, профессионального моряка, который располагал необходимыми документами. Пришлось отправиться в отдаленный порт Норфолк (штат Вирджиния), где слежка велась слабее.

В порту нашелся подходящий пароход. Это был грязный, старый угольщик, одна из тех посудин, куда обычно шли только матросы, отчаявшиеся найти работу получше и оставшиеся без всяких средств к существованию. В команде таких пароходов было много деклассированных, выбитых из жизненной колеи людей с темным прошлым. Вот в такую команду я и был зачислен.

Как только 20 апреля пароход покинул берега США, я тут же спрятал почту в угольный бункер. Последующие события показали, что это было своевременно. На следующий день капитан приказал провести повальный обыск у всей команды, мотивируя это тем, что у него якобы кто-то украл белье и другие вещи. Обыскали и меня. Причем особенно тщательно — видимо, мое гражданство не давало капитану покоя, и он опасался, что я везу с собой страшные коммунистические «тайны». Все мои пожитки были перерыты, каждую вещь осмотрели по нескольку раз. Однако ничего компрометирующего не нашли, впрочем так же, как и у других матросов.

Обыск у команды меня очень взволновал. Не последует ли затем обыск всех подсобных помещений и трюмов? В этом случае могли бы обнаружить и спрятанный пакет с докладом Л. К. Мартенса.

Опасение оказалось не напрасным. Вскоре самым тщательным образом были обысканы все помещения парохода. На мое счастье, однако, пакета не нашли. Только после того как на пароходе все успокоилось и матросы приступили к своим обычным делам, я в полной мере осознал, какая опасность мне угрожала. Ведь пароход плавал под американским флагом, и в случае каких-то осложнений меня, естественно, могли возвратить в США и передать в руки полиции.

…Поздно ночью пароход прибыл в Стокгольм. Еще раньше, едва замерцали далекие огни шведского берега, я решил, что следует как можно скорее сойти на берег: пакет от Л. К. Мартенса, который уже лежал у меня под тельняшкой, нужно было переправить дальше.

Я понимал: надо вести себя спокойно и сдержанно, ничем не выдавая волнения. Но попробуйте не волноваться в такой обстановке! Как уже упоминалось, команда нашего угольщика состояла сплошь из людей с темным прошлым, у многих за плечами были и тюрьмы, и «встречи» с полицией. Недаром капитан парохода при разговоре с матросами не вынимал обычно руку из кармана, в котором лежал револьвер.