Докторица

Не знаю, насколько он прав, но мне выбирать не приходится. Теперь появилась ещё одна забота, обеспечить связь с двинувшимися вперёд частями нашей НАГ, а это скажу я вам, та ещё задачка. Войска ведь не носят транспаранты со своими номерами, да и предположительные данные, которыми нас снабдили в штабе могли устареть ещё до нанесения их на карты. Вот и выходит, что перед тем, как сесть в их расположении, мне нужно убедиться, что я сажусь к своим и именно туда, куда нужно. А для этого существуют вымпелы, которые я сбрасываю, а потом кружу в ожидании правильной реакции, а самолёт-то у меня немецкий, что тоже встречают с настороженностью, хоть я уже во многих штабах прилетала и меня с Тотошкой видели, но на войне недоверчивые выживают чаще и учатся недоверчивости очень быстро. К примеру, в вымпеле вопрос, ответ на который известен только начальнику штаба дивизии или комдиву, в случае правильного ответа они дают оговоренное количество и цвет ракет, после чего я могу произвести посадку. Только ведь и посадка в таких условиях это сплошная лотерея, в которой сесть уже проблема, но ещё бóльшая взлететь после этого, ещё выпал снег и садиться приходится на какой-нибудь кусок дороги на разбитые колеи. К счастью, почти всё время дуют неплохие ветры и посадка против ветра на Тотошке возможна почти без пробега, а взлёт при малом весе возможен уже после разбега в двадцать-тридцать метров, это без ветра и с полным взлётным весом мне нужно полсотни метров. В этом плане Ивану на Удвасике намного проще, но гоняют так, что работы хватает всем.

После первых движений после пятнадцатого, в первых числах декабря началась передислокация немецких войск, по крайней мере, переброска танковых и артиллерийских подразделений, что нам удалось практически сразу зафиксировать, и наш бомбардировочный полк удачно размолотил танковую колонну под Любанью и вторую при погрузке около Тосно. А следом за ними подчистили ночные бомбардировщики на Удвасах, залив всё пирогелем. А нас отправили фиксировать и подтверждать результаты, так что сама видела.

Наверно вам было бы интересно, если бы я рассказала, какие армии, дивизии и бригады и где выступили, где произошли бои и с каким результатом, на каких рубежах кто закрепился и прочие важные стратегические подробности, которые можно нанести на карту и ощутить себя неимоверным полководцем. Увы, я ничем вам в этом помочь не смогу, ведь даже полный перечень частей и соединений нашего фронта не знаю, чего уж говорить о том, что делается в сотнях километров от нас. Тем более, что оборона на нашем участке держалась, хотя наш фронт её всерьёз и не атаковал. Да и нечем нам было это делать, как услышала как-то в разговоре, ведь почти все резервы нашего фронта ушли на юг. А то, что я считала прибывающим к нам для наступления пополнением, на самом деле было ротацией подразделений. И выводом наиболее боеспособных частей в состав фронтов, которым предстояло входить в прорыв, и удерживать оборону в нём. Так что даже слухи про то, что у нас намечается наступление и к нам прибывают резервы, возможно, специально распускались, а не были, как я думала, излишней болтливостью штабных писарей.

Да и произведённые на трёх ленинградских заводах танки КВ и самоходные артиллерийские и зенитные установки, которые вывозились из города по Ладоге, все ушли на юг по железной дороге. Даже два танка с перевернувшейся летом баржи подняли со дна водолазы ЭПРОНа, их отремонтировали в нашем ПАРМе и отправили на фронт. С весны по Ладоге переправили только танков КВ больше полутора сотен, не считая самоходных установок.

Вот и выходит, что наступать-то нам собственно нечем, хотя, может это и правильно, ведь в этих болотах развернуть достаточное количество артиллерии крупных калибров, чтобы гарантированно взломать немецкую долговременную оборону почти нереально, а чтобы заменить артиллерию авиацией нужно сюда перегнать наверно половину всей нашей бомбардировочной авиации. А так как противостоящие нам войска уже сами находятся в окружении и лишены подвоза, скоро этот фронт сам рухнет и наша задача будет не дать им организованно отойти, перегруппироваться и ударить по нашим войскам, которые их окружили. Вот поэтому мы и летаем, чтобы не пропустить и успеть отреагировать на любые действия немцев…