Доктор Проктор и конец света (как бы)

Булле тоже отпустил люк и сказал, склонив голову набок:

— Но, Лисе! Неужели ты веришь в эти сказки?

Лисе обиженно посмотрела на Булле.

— Конечно верю! Ты же сам мне рассказывал, Булле. Ты сказал, что в канализационном коллекторе Осло живет анаконда длиной в восемнадцать метров, такая голодная, что ест абсолютно все, что к ней попадает. Да ты и сам однажды угодил к ней в пасть. Но потом каким-то чудом выбрался.

— Неужели? — Булле почесал подбородок. — Гм, что-то с памятью у меня стало неважно. Но если ты ссылаешься на такой надежный источник, как я, придется тебе поверить. Роскошно, сейчас мы туда не будем спускаться. Встречаться с анакондой у меня тоже нет желания.

Они постояли, рассматривая черный люк с его еще более черными отверстиями — вход в еще более черную трубу, за которой пряталось самое черное из всего сущего: несметное множество подземных труб и ходов. И никто из разгуливающих по поверхности земли толком не знал — а может быть, даже не хотел знать, — что там происходит.

— Может, хватит слежки на сегодня? — с надеждой спросила Лисе.

— Почти, — улыбнулся Булле.

Лисе хорошо знала эту его улыбочку — она всегда предвещала неприятности.

— Что ты хочешь сказать? — спросила Лисе, хотя уже догадалась, какой будет ответ.

— Дом Грегора Гальваниуса сейчас пустой. А как ты знаешь, семиногие перувианские пауки-упыри — большие специалисты по открыванию замков.

— Нет, Булле! Мы не будем вламываться туда только потому, что человека нет дома.

— Во-первых, что такое маленький взлом по сравнению с концом света. Во-вторых, мы ведь, кажется, договорились, что Гальваниус не человек, а лунный хамелеон. И самое надежное доказательство этого можно найти в одном-единственном месте: у него дома.

— Да, но…

— Нам выпал шанс, Лисе.

— Да, конечно, но ведь это… Не можем же мы…

Лисе попыталась найти аргумент против, но, как она ни старалась, выходило, что Булле прав. А она терпеть не могла, когда Булле нес околесицу и при этом оказывался прав, в особенности если его правота осложняла ее, Лисе, жизнь.

— К черту, — сказала она. — Надо так надо. Давай устроим взлом.

— Роскошно! — восхитился Булле.

Глава 11 Взлом и любовное письмо

Раздался легкий щелчок, и Перри выполз из замочной скважины.

— Прекрасно, Перри! — Булле нажал на ручку, и дверь в небольшой кирпичный дом Грегора Гальваниуса распахнулась. Посадив Перри на стену рядом со звонком, Булле серьезно посмотрел на паука: — Парла уната сийонес сеньор Гальваниус лос портес, си?

— Что? — не поняла Лисе.

— Я попросил его нажать на звонок, если он увидит, что идет Гальваниус.

— Вот как? — хмыкнула Лисе. — Это как бы по-паучьи?

— Не глупи, паучьего языка не существует. Это испанский язык, на нем говорят все в Перу.

Лисе хотела поспорить, но передумала — все равно бесполезно — и вошла в дом вслед за Булле, закрыв за собой дверь. Они остановились в темном коридоре и затаили дыхание, прислушиваясь.

— Что это за звук? — прошептала Лисе.

— Это бьется твое сердце, — прошептал Булле.

— Нет, ты послушай.

— Тебе мерещатся привидения, Лисе. Здесь нет никого, кроме нас!

— Что-то жужжит.

— Перестань, это всего-навсего… Хотя нет, подожди! Ты слышишь? Что-то жужжит.

— Но я это как раз и говорю…

— Идем! — перебил ее Булле и потянул за рукав.

Они вошли в коридор. В нем была дверь в гостиную и еще одна, в дальнем конце.

— Жужжит там, — сказал Булле.

— Да, — кивнула Лисе.

— Может быть, ты откроешь? — спросил Булле.

— А может быть, ты откроешь? — спросила Лисе.

— «Камень, ножницы, бумага», — предложил Булле.

Они досчитали до трех, каждый открыл руку.

— Ха! — радостно воскликнула Лисе, потому что она показала ладонь, а Булле — кулак.

— Что значит твое «ха»? — сказал Булле. — Ведь «камень» побеждает «бумагу».

— Как это так?

— А ты не знала? Они поменяли правила на ежегодной конференции в октябре.

— Кто «они»?

— Члены Международной федерации «Камень, ножницы, бумага».

Лисе хотела возразить, но поняла, что и так сыта по уши дурацкими уловками Булле. И открыла дверь.

Внутри было темно, но жужжание усилилось.

— Ой, — вскрикнула Лисе, когда кто-то больно укусил ее в шею.

Булле, должно быть, нашел выключатель, потому что вдруг загорелся свет.

Лисе вытаращила глаза.

— Комары, — сказала она и потерла шею.

— И мухи, — добавил Булле.

В голой, лишенной мебели комнате не было, судя по всему, ничего, кроме жужжащих и летающих насекомых, больших и маленьких. А теперь, когда включился свет, они собрались вокруг единственной лампочки под потолком.

Лисе выскочила за дверь и захлопнула ее.

— Странно, — сказал Булле.

Они обошли другие помещения. Это не потребовало много времени. Кроме загадочной комнаты, в доме обнаружились гостиная, кухня и ванная. Ванна так и стояла, наполненная водой.

— Если не считать насекомых, ничего странного мы не обнаружили, — заметил Булле, когда они вошли в гостиную.

— Да, — сказала Лисе. — Зато не обнаружили и кое-чего обыкновенного.

— Да-с… — Булле устало шлепнулся на диван. — У дяденьки нет телевизора. Подозрительно.

— А я имею в виду кровать. Где кровать Гальваниуса?