Доктор на просторе

- Работа здесь не бей лежачего. Двоим, конечно, развернуться негде, особенно в это время года. Однако я рад, что теперь мне будет с кем парой слов перекинуться... Я ведь обожаю лясы поточить. Большую часть жизни мне довелось проторчать в Западной Африке. Здесь же обосновался после того, как, изучив надписи на местных могильниках, подсчитал, что смертность в этой деревушке самая низкая во всей Великобритании. Природа тут, сами видите - замечательная, да и народец славный подобрался. Увы, ещё пара лет, и наше доброе правительство меня отсюда вышибет: слишком стар я и гожусь, похоже, только на то, чтобы на заднице ерзать да пенсию получать. И чем я тогда заниматься стану - ума не приложу. Мозг, конечно, закоснел - чуть ли не половину слов в новых выпусках "Ланцета" понять не могу. - Доктор Фаркухарсон вдруг шлепнул меня по коленке. - Вы уж меня просветите, ладно? Вы ведь наверняка собаку съели во всех этих новомодных лекарствах, которые они сейчас плодят со скоростью света. Помогите старому служаке. - Он вынул из кармана здоровенные часы в золотом корпусе. - Что ж, мне нужно проведать парочку больных. Устраивайтесь пока - после ужина увидимся.

Ужин состоял из холодного лосося (спасибо холециститу судьи!), мягкого сыра (остеохондроз жены почтмейстера), свежего масла (геморрой папаши констебля) и стаканчика портвейна по случаю моего приезда (грыжа викария). Доктор Фаркухарсон забавлял меня байками про Западную Африку, сравнивая чернокожих пациентов с нашими, и я быстро удостоверился, что его познания в современной медицине сохранились на уровне пиявок и кровопускания. Пожалуй, решил я, пара-тройка лекций ему и в самом деле не повредят.

Не прошло и недели, как я осознал, что медицинская практика в этом районе Англии разительно отличается от всего остального, мною виденного. Прежде всего, большинство пациентов страдали здесь от болезней, абсолютно неведомых современной медицинской науке. В Св. Суизине нас приучили обследовать пациента, будучи твердо уверенными, что любые симптомы можно будет с легкостью отыскать на страницах "Справочника по диагностике" Френча - роскошного фолианта в сафьяновом переплете; здесь же, в непривычном пасторальном окружении, мне приходилось сталкиваться с такими головоломками, как "жаворонки в брюхе шкворчат", "по ночам хорьки по хребту так и шныряют, так и шныряют" или - "болит-то, доктор - ну вроде как жеребец тебя копытом по черепушке хрястнет". Даже в тех редких случаях, когда пациенту удавалось припомнить диагноз, некогда установленный доктором Фаркухарсоном, толку мне от этого было с гулькин нос. Как, скажем, прикажете истолковать слова женщины, жалующейся, что её мужа "ишак разбил"? А у бедняги оказывался всего-навсего банальный ишиас.

Ну и вдобавок посещение врача почти всегда оборачивалось не столько оказанием помощи страдальцу, как развлечением для его домочадцев. На крик "Фу-ты, это ведь доктор!" отовсюду высыпала ребятня - поглазеть на приезжее диво. Мне приходилось осматривать больного, будучи окруженным разновозрастной толпой. Представляете, каково расспрашивать в таких условиях про стул и прочие интимные подробности? Когда мне удавалось выставить всю визгливую и хохочущую ораву вон, детишки развлекались тем, что поочередно заглядывали в комнату, а мои попытки прослушать тоны сердца то и дело прерывались зловещим шепотом:

- Он бедной мамочке всю грудь какой-то черной дрыной истыкал!

В домах, где детей не было и пациенты вели более спокойный образ жизни, со мной подолгу общались по душам, не только посвящая в семейные истории, но и делясь планами на будущее. Заходя к очередному такому пациенту, возлежавшему на кровати в спальне, я быстро здоровался и спрашивал, в чем дело. В ответ больной скрещивал на груди руки, вздыхал, возводил к потолку глаза и говорил:

- Видите ли, доктор, во время Первой мировой войны мне как-то довелось сидеть в одном окопе и...

Или:

- Ах, доктор, я стала плохо чувствовать себя с тех самых пор, как мой муж подался в десантники...

Когда как-то вечером за ужином я поделился своими сложностями с доктором Фаркухарсоном, он усмехнулся и сказал мне:

- О, им просто нужно, чтобы рядом была какая-то живая душа. Друзьям надоедать они не хотят, а родные их уже не слышат. Викария они побаиваются, вот и получается, что кроме доктора, поплакаться в жилетку им некому. - Он принялся прочищать чубук трубки тонким скальпелем, который специально для этой цели держал на камине. - Пусть я и бронтозавр от медицины, но я их прекрасно понимаю. Увы, нынешнее поколение врачей не воспитывают в таком духе. Глупо, да? А ведь любого практикующего врача спросите, и он скажет вам, что половину времени вынужден просто выслушивать пациентов и сочувствовать им. А ведь это раз в десять труднее, чем лечить их - вы уж поверьте старику. Скажите, вы пользовались термометром?

- Нет - каким образом? У нас ведь только один в приемной, да и тот разбит.