Доктор, который научился лечить все

Дело в том, что небо наградило моего героя большим чувством собственного достоинства и пониманием самоценности. А медики в советские времена жили совсем нерадостно. Нищо, я бы сказал, жили. За такие деньги работать — себя не уважать. Надо было или смириться или что-то придумать. Блюм придумал для себя институт кооперации. Он туда поступил и закончил его быстро и легко.

— Потому что по сравнению с медицинским это была сущая ерунда…

Но это была красивая ерунда! Почти что несоветская, ну, то есть с несоветским таким, я бы сказал, душком: одна только дегустация вин чего стоит, куда водили студентов! Абсолютно антикоммунистическое мероприятие!.. В общем, тяга к хорошей жизни привела нашего героя в советскую торговлю и прочую райцпотребкооперацию со всеми её ужасами и прелестями. Там было хорошо и относительно денежно. А потом в стране грянула перестройка, оковы тяжкие пали, жизни десятков миллионов людей начали ломаться вместе с историей страны, и для Блюма вновь настала эпоха медицины. Он вынес на улицу пуды экономических книг и сжег их, как Цезарь корабли. Советская эпоха трещала и корчилась в огне, знаменуя собой переход в новую эру. Эру Блюма. Это был красивый и символический жест.

— Призвание победило! — можете воскликнуть вы. — Человек любит лечить людей, и он пошел лечить.

И хорошо, что доктор Блюм вас не слышал! Потому что у него на этот счет своё мнение. Резкое и неполиткорректное, как весь Блюм. И как вся его жизнь.

Иисус Христос — был такой мужичок, если помните, — любил рассказывать бородатой нищей голытьбе разные притчи. Блюм тоже любит рассказывать притчи. Только они у него более живые, чем у вышеуказанного персонажа. И вот я сейчас устами Блюма расскажу вам притчу, утрированно иллюстрирующую и современную медицину, и разные типажи врачей.

Рассказал мне её Доктор прекрасным весенним вечером, когда наше общее солнце, ласковое к одним и неласковое к другим, беззаботно заваливалось куда-то за Атлантический океан, наверное, в Америку, а зажигающиеся вокруг нас испанские фонари остро подчеркивали темноту быстро наступающей южной ночи.

— Вот сижу я, — начал Блюм, — допустим, на приеме в какой-нибудь российский медицинский институт. И спрашиваю приходящих мальчиков: мальчик-мальчик, а почему ты в медицинский поступаешь?.. Я почему спрашиваю этого таинственного мальчика, поясню. В Америке одна из пяти самых высокооплачиваемых профессий — это врач. У них зарплаты от 200 до 500 тысяч долларов в год. И так не только в США, но и в Австралии, и в Новой Зеландии, и в Канаде. Поэтому кто идет в медицину в Америке? Только самые умные. И конкурсы там дай бог какие! А у нас кто идет в «пед» и в «мед»? Тот, кто не поступил в МГИМО, в финакадемию, в Плехановский, кого не взяли в школу МВД, ФСБ и так далее. Если бы он мог поступить даже на захолустный экономфак, он бы уже в «мед» не пошел. То есть это либо обсевки, либо шибанутые на всю голову. Вот последние — самые интересные. Поэтому и спрашиваю таких: почему ты, мальчик, в медицинский идешь? Нищую жизнь любишь?

Он отвечает: дядя, я больных люблю. Я очень люблю больных. У меня дома будут больные кошки, больные собаки, у меня вообще вся семья больная. Я сам больной…

И вот мне интересно: при такой любви к больным, будут ли у него люди выздоравливать? Не будут! Этот мальчик станет всю жизнь бороться, чтобы они не страдали. А если они, не дай бог, выздоровеют и покинут мальчика, который столько для них сделал, и забудут его, ему будет больно.

Ну что ж, говорю, хороший ты мальчик, сочувствующий и сердечный, иди, учись на пятерки. Хороший доктор из тебя получится: тебя будут и больные любить, и ты будешь больной, и у вас будет общество единомышленников. Больные к тебе будут ходить на день рождения, вы будете тосты за здоровье пить. А если больной спросит: «А сами-то вы, доктор, таблетки, которые мне прописали, принимаете?» — такой доктор скажет: «Конечно, и мне очень помогает! Не без побочек, конечно, но…»

Другого мальчика спрашиваю: а ты зачем врачом стать хочешь? А, говорит, лечить люблю!.. Он любит лечить, как собака лаять! Станет хирургом, будет оперировать, оперировать, оперировать. Утром будет вставать и бегом на работу! Хороший мальчик. Трудолюбивый. Но что случится, если однажды ты придешь, а оперировать некого? Выздоровели все! Или не заболели… Нет, говорит, дядя, я на такое даже не рассчитываю. Даст бог, не случится никогда такого кошмара. Я же хирург, я должен резать! Найдите мне — хоть бомжей приведите!.. Вот какой хороший мальчик. Прирожденный хирург!