Доктор философии в провинции

После ухода поэтичного, а потому запальчивого Каэтана пан Диоген глубоко задумался и, глядя на вышеупомянутую заклеенную дверь, прошептал:

- Тысяча чертей! Сердце женщины! Новый идеал... Готовое приключение... Будущее без денег... Ох, уж этот сплетник Дрындульский! Ох, эти доктора философии!

Как бы в ответ на беспорядочные мысли пионера цивилизации раздался стук в заклеенную дверь, после чего пронзительный женский голос закричал:

- Ты дома?

- Дома, Гильця, - ответил Диоген и, торопливо накинув на себя одеяло, подбежал к двери.

- Говорят, из Варшавы приехало несколько философов?

- Басни, Гильця... как тебе...

- Я слышала, что они хотят засвидетельствовать мне свое почтение.

- Что за сплетни! Что за гнусные сплетни!

- Надо дать им возможность познакомиться с нами...

- Гильця, не верь этому, - умолял Диоген, переступая с ноги на ногу и с отчаянием кутаясь в одеяло.

- Ты глупости болтаешь! - нетерпеливо возразил голос. - Я ведь знаю, что приехали оба Клиновича, и они что-то писали о бессознательном.

- Но...

- Отстань! Ты пригласишь их на сегодняшний вечер!

- Но...

- Размазня! - взвизгнул голос. - Ты пригласишь их на сегодняшний вечер - и баста! Я так хочу!

В ответ на столь категорическое требование талантливый Дынцек хлопнул себя по ляжке правой рукой, что сопровождалось звуком, похожим на удар палкой по стене, в отчаянии бросил одеяло на кровать и стал поспешно одеваться.

* * *

В этот день уездный город X., один из первых уверовавший в прогресс, эмансипацию, англо-французский туннель, передовицы "Еженедельного обозрения" и в персидский порошок в качестве противохолерного средства, - в этот день город X. был потрясен. Говорили - кто шепотом, кто вполголоса, а кто и во весь голос, - что в гостинице "Бык" остановилось множество докторов философии, приехавших познакомиться с паном Диогеном, поцеловать ручки благородной Гильдегарде, обнять пана Каэтана Дрындульского - словом, принести дань уважения всем местным знаменитостям, а самое главное - выбрать среди уездных красавиц верных спутниц жизни.

Как легавые за дичью, бегали за ростовщиками запыхавшиеся, хотя и солидные, отцы семейства, с целью выудить у них небольшую сумму денег для предстоящих торжественных приемов. Мамаши, озабоченные будущностью своих дочек, расспрашивали прежде всего о количестве приезжих, а затем обеспечивается ли профессия доктора философии хорошим доходом. А дочки? Дочки не интересовались ни доходом, ни профессией, они думали только о том, чтобы обнаружить перед верховными жрецами науки и рулевыми кораблей человечества возможно больше физических ценностей, а также и духовных богатств из сокровищниц своих девственных мыслей и чувств.

Гостиница "Бык" была буквально осаждена. Интеллигенция - в цилиндрах и в фуражках, с тросточками, с зонтами и зубочистками - глазела на почтенное здание, как будто стены его, подобно шерсти легендарной клячи из Микуловиц, обладали способностью излучать свет. Многие вспоминали весьма удачное стихотворение пана Каэтана Дрындульского, в котором этот талантливый, хотя и мало известный миру, поэт изложил (по материалам пятидесяти томов) свой взгляд на прошлое, настоящее и будущее философии. Люди более серьезные рассуждали о бессознательном с таким основательным пониманием вопроса, как будто всю жизнь пребывали в этом любопытном психическом состоянии. Публика же, менее сведущая в философии, поэзии и бессознательном, толковала о том, что окна знаменитых путешественников выходят во двор, как раз на сточную канаву, что в одном из окон виден подсвечник, а в другом какая-то полотняная одежда весьма сомнительной формы. Энтузиасты хотели собственными глазами взглянуть на подсвечник и одежду и под предлогом не терпящих отлагательства личных дел поминутно бегали во двор.

Вдруг на тротуаре, на мостовой и у подъезда гостиницы воцарилась тишина, потом раздался шепот, потом... опять тишина. Жаждущая знаний толпа заметила улыбающегося врача Коцека, которого (конечно, с левой стороны) сопровождал сияющий от гордости Каэтан Дрындульский, автор стихотворения о будущем, настоящем и т.д. философии, в шелковом цилиндре, белом галстуке и философской сорочке в шоколадную полоску. Один из тех, кто минуту тому назад с наибольшим знанием дела рассуждал о бессознательном, пошел им навстречу и, обратившись к врачу Коцеку, спросил:

- Скажите, сколько их на самом деле?

- Клиновичей двое, - ответил врач.

- Чеслав и Вацлав, - добавил Каэтан Дрындульский. - Два этаких громких имени вместе - воплощение таланта, труда и чести!

- А сколько же докторов философии? - прервал знаток бессознательного.

- Как это - сколько? - удивился врач. - Один только Чеслав.

- Это звезда первой величины, и ее все вы знать должны: автор труда о бессознательном, который этим трудом замечательным человечеству новые пути открыть спешит, исследуя глубочайшие тайники души!.. - добавил ударившийся в рифму Каэтан Дрындульский, застегивая цветную сорочку, которая поминутно распахивалась, открывая нескромным взорам пунцовую фуфайку.

- У кого вы сегодня будете?

- Они оба сегодня обедают у своего дяди Федервайса.