Доктор Дэвид Хантер

— Это был мой мальчик, — прошептала она. — Мой славный мальчик.

Несмотря ни на что, мне было ее жаль.

— Я знаю, вы хотели защитить его, но это невозможно. Теперь уже невозможно, — мягко произнес я. — Все кончено.

— Кончено? — огрызнулась Лола. — Думаете, это может закончиться? Моего Гэри нет! И все из-за них… из-за этих троих подонков! Да они его башмаки лизать недостойны! — Она смахнула слезы тыльной стороной ладони.

Я услышал достаточно. Борясь с тошнотой, я потянулся к телефону.

— Я звоню в полицию, Лола. Вы должны рассказать им, что сделал Гэри.

— Что он сделал? — Рот ее скривился в ухмылке. Она шагнула ко мне, продолжая сжимать в руке газету. — Говорила я уже: мой Гэри был хороший мальчик. Он и мухи не обидел бы.

Неожиданно Лола метнулась вперед, выставив газету перед собой. Я отпрянул, но споткнулся о чертову кровать. Пока я пытался встать, газета упала, и под ней обнаружилась длинная черная трубка. Я попытался выбить ее у Лолы из руки, но тупой конец трубки все же скользнул по моей груди.

Меня пронзила жуткая боль.

И я перестал дышать.

Глава 31

Боль была чудовищная — страшнее всего, что мне приходилось пережить. Мир превратился в ослепительно-белую вспышку, а все до одного нервы в моем теле буквально визжали. Я упал обратно на кровать, мышцы свело судорогой. Во рту ощущался медный вкус крови. Я слышал, как сердце сбилось с ритма, чувствовал, как задыхаются лишенные притока кислорода легкие. Потом грудь шевельнулась, и я вновь обрел способность дышать.

Господи, думал я, пытаясь сделать глоток воздуха. Господи, что это было?

Кто-то передвигался рядом со мной. Тяжелыми, шаркающими шагами. Послышался скрип подвинутого стула, затем Лола, кряхтя, опустилась на него и взяла со стола кружку. Когда она это сделала? Я терял сознание? Лола шумно отпила из кружки и со вздохом поставила ее обратно на стол.

— Ну что, мистер умник? Не такой уж и умник, а?

Мысли в голове путались, словно блуждая в тумане. Я не мог пошевелиться. Боль не исчезла, но как-то отдалилась, будто одновременно мне сделали анестезию.

Лола глотнула еще чая и довольно причмокнула. Взяла что-то со стола. Я увидел, что это та самая черная трубка, и хотел отодвинуться, но не сумел. Из того конца, за который она ее держала, торчали толстые провода, а на противоположном конце я разглядел два коротких, тупых металлических стержня. Она подняла их, демонстрируя мне.

— Единственное, что полезного оставил мне муженек, эта штука. Привез из Южной Америки. Вроде электрошока, только сильнее. Тамошние полицейские заряжают ее и… — Лола сделала трубкой выпад в мою сторону и с ухмылкой остановила ее в нескольких сантиметрах от моей груди. Я бы закричал, но не мог даже этого. Я мог только лежать, парализованный.

— Больно, да? Он однажды опробовал эту штуку на мне, когда напился.

Улыбка ее исчезла. Лола положила трубку на колени, стальными стержнями в мою сторону.

— Я оглушила его этим, когда он выбил Гэри зубы. Как тебе, спросила я, вот это? Он обделался, как ребенок.

Лола внимательно посмотрела на меня, словно проверяя. Рот ее скривился.

— Вот не предполагала, что это его убьет, думала, только проучит как следует.

Ощущения начинали возвращаться. Я уже чувствовал под собой бугристую поверхность кровати, исходившую от нее кислую вонь. Болело все тело, но самая острая боль угнездилась в ребрах, в месте, которого коснулась эта штуковина. Острая, не жгучая. Тебя оглушили, вяло подумал я. Она оглушила тебя электрическим разрядом. Сильным.

— Мой Гэри, он огорчился, но был хорошим мальчиком, — продолжила Лола. — Всегда делал, как ему говорили. Так будет лучше, сказала я ему, вот увидишь. Вдвоем нам будет лучше. И ведь так и получилось. Он помог мне прибрать все на случай, если кто зайдет спросить Патрика. Правда, никто не пришел.

Лола отхлебнула чая из кружки. Мышцы дергались непроизвольно, содрогаясь от боли. Я все еще не мог пошевелиться, но руки и ноги начало покалывать, словно они отходили от мороза. Это хороший знак.

— И жили мы припеваючи, пока не объявился этот ублюдок, Бут. — Она бросила на меня взгляд и скривила губы. — Это он сделал так, что моего Гэри уволили из Сент-Джуд. Вы об этом знали, мистер? Он и эти двое, Кроссли и его сучка-иностранка. Превратили его жизнь в пытку. Подкалывали его, издевались, обзывали жирным. Подружка Кроссли, сучка похотливая, трахалась со старшим провизором. А он потому вроде как не замечал, что они из аптеки лекарства всякие воруют на продажу. Да только они были не так умны, как считали, так что эти кражи выплыли наружу. А как их прижало, они и спрятали порошки в шкафчик к Гэри. Будто он их крал. В больнице могли бы разобраться, но скандала не хотели. Вот моего Гэри и уволили, а Бут и эти двое лишь посмеивались. Типа, вот мерзавец какой! Попался, да? Вовек не забуду, каким он пришел тогда домой. Как собака побитая.